– Ого! – воскликнула девочка. – Ты прям как королева! – еще пуще прежнего засияла Мия раскрыв детские голубые глазки.

– Может быть. – нежно ответила Галатея.

Так прошло еще немного времени, пока они сидели напротив друг друга, и королева умилялась тому, как беззаботно эта малютка играла со своей тряпичной куклой, у которой вместо глаз были сиреневые пуговички.

– Ну вот… произнесла королева после долгого молчания и наблюдения за детской реакцией и игрой. – Мне пора идти, а то, кажется, меня там уже заждались.

– А ты придешь поиграть со мной? – спросила девочка сидевшую перед ней королеву.

– Ну, знаешь… Как выпадет мгновение, я обязательно приду, и мы поиграем с тобой во что – ни будь… Во что ты любишь играть больше всего?

– Обычно мы играем в прятки либо в салочки, но больше всего мне нравятся куклы.

– Знаешь, там, откуда я родом, делают очень красивых кукол разного размера и цвета, тебе бы понравилось.

– Не знаю. – ответила Мия, сминая в руках тряпичного человечка. – Я, кроме Джэка, не с кем не играю.

Мия протянула королеве старенькую куклу. Тряпичный человечек рухнул в ее ладони, распластавшись и свесив руки.

– Приятно познакомится, Джэк. – негромко произнесла королева, переводя взгляд на Мию.

Малютка засияла еще больше. Королева приподнялась и, отдав куклу малютке, попрощалась с ней и направилась к ждавшему ее Фарлею двум командирам и солдатам. Колонна зашагала, и королева спустя немного времени покинула рыночную площадь. Тем временем в центре города, в королевской часовне Старшей крепости, проходила подготовка к торжественной церемонии бракосочетания дочери и сына великих домов. Гостей было много, начиная от знатных дам и господ, приехавших из вольных городов, как и простого люда, который осадил каменные улицы. Все хотели посетить это событие и по приветствовать будущих правителей. Улицы и переулки были полны прилавков, магазинов, кожевенных, оружейных и таверн, которые были абсолютно пустыми. Привычный ритм этого города замер, дабы лицезреть столь грандиозное событие, которое могло бы быть началом новой эпохи царствования. Постепенно с узких улочек, обтекаемых ручьем людского любопытства поскорее попасть в часовню, вид сменился на внутренний двор собора, где большие каркасные стены по тридцать футов в высоту окружили живописный двор, усеянный множеством растений и папоротником в кирпичное кольцо, посреди которого стояла часовня, над вратами которой располагался круглый огромный каменный диск с изображением выходящего из – за горизонта солнца, возделанный много столетий назад. Распахнутые большие врата часовни открывали вид на внутренние помещения, в которых было очень много места, хотя снаружи казалось, что часовня была больше похожа на очень высокую, вымощенную лунным гранитом башню. Все стены были воздвигнуты вручную каменщиками, трудившимися здесь под палящим солнцем и на благо государства. Их украшали резные воззвания разных аристократов, поэтов и бардов, живших здесь многие века и навсегда увековечившие свое имя в стенах этого святилища. Восемь колон, расположенных напротив друг друга, обвитых металлическими листьями, вели к стоявшему по средине алтарю, у подножия которого стоял преподобный. Тот, кто через считаные мгновения соединить два любящих сердца в одно целое. За алтарем располагался большой зал, откуда знатным дамам и господам был виден процесс бракосочетания. Так же паркет был возделан из чистого мрамора, в котором, если присмотреться, можно было увидеть свое отражение. Позади всего этого архитектурного чуда располагались двухсот дюймовые статуи, навечно прикованные в ряд и охраняющие покой часовни. Их было трое, монументы трех основателей Старшей крепости. Аварг Светоносный, расположившийся с одного краю в величественном шлеме, с птичьим оперением и луком за спиной, Мимирон Отчаянный, возведенный с другого края, с большим щитом, поднятым к небу и секирой на перевес, и, наконец, Ромул Несломленный, стоявший во главе своих братьев, сжимая в правой руке свиток, ставший договором мира, и с вытянутой ладонью вперед. Это были отцы, основатели первой крепости, именуемой Старшей, во времена правления Вишневой династии, и эта самая крепость в последствии была уничтожена и отстроена заново первым предком и основателем дома Хорландов после падения империи, который решил увековечить тех, кто подал ему идею уже после своей смерти, запечатлев их в каменных монументах, ставших произведением искусства и мастерства ремесленников того времени. Сопроводив королеву в указанное место, Гельмунд поспешил отклонится и отправился прямиком к его величеству Райгару. Западная госпожа вместе со своей гвардией была принята со всем радушием востока и любезностями, вот только они ей были не совсем по душе, ее волновал лишь ее сын, ради которого она проехала столько сотен лик.