– Ты должен вернуться, ты должен! – горячо выговорила я, обнимая его так крепко, будто могла этим удержать.

Отпустив его, я отступила назад, утирая слёзы, катившиеся по моим розовым щекам. Я сжала кулаки и, глядя прямо в его тёмные карие глаза, добавила:

– Обещай мне, что вернёшься! – упрямо потребовала я, скрестив руки на груди, словно это придаст моим словам больше силы.

Майкл на мгновение посмотрел на меня, его взгляд был серьёзным и немного мягче, чем обычно. Он медленно опустился на одно колено, чтобы быть на одном уровне со мной. Его лицо было спокойным, но в глазах читалась тревога. Он протянул руку, положив что-то холодное и твёрдое на мою ладонь.

– Я обещаю, что вернусь. А пока сохрани это для меня, – сказал он низким, тёплым голосом, который внезапно показался мне самым надёжным звуком в мире.

Не сказав больше ни слова, Майкл поднялся и отвернулся. Я стояла молча, наблюдая, как он уходит, не в силах заставить себя что-то добавить.

Когда его фигура скрылась за старым грузовиком, я взглянула на свою ладонь и осторожно разжала пальцы. Там, блестя на солнце, лежала цепочка с парой серебряных жетонов.

Майкл

Иногда достаточно одного мгновения, чтобы всё изменилось.

И это было моё…

Утро началось, как обычно, – душно, жарко, невыносимо. Мы поздно вернулись с операции. Один раненый – американец.

Когда ты находишься в этом аду, тебе приходится совершать безумные поступки. Потому что на кону – твоя жизнь и жизни твоих товарищей. Я боевой медик армии США. По крайней мере, раньше был.

Вот ты играешь в мяч под палящим солнцем пустыни, смеясь от души.

Вот ты подшучиваешь над другом, сбиваешь его с толку, пока он неловко пытается поговорить с девушкой по телефону.

А через мгновение… ты засовываешь руки в зияющую рану своего лучшего друга, отчаянно пытаясь удержать его вываливающиеся кишки внутри изуродованного тела.

Когда мы вернулись в лагерь, я долго не мог уснуть. Впрочем, как и всегда за всё время, что я здесь. Часами лежал на койке, наблюдая, как тени на потолке постепенно исчезают, уступая место рассветному свету.

Было тихо. Чертовски тихо.

А потом… в одно мгновение всё изменилось.

Я вздрогнул от внезапного оглушительного взрыва, прогремевшего так близко, что стало ясно – безопасным это место уже не назвать. Сон ли это был или я просто лежал, уставившись в потолок, – теперь не имело значения.

Мгновенно схватив оружие, я выбежал из палатки, даже не успев натянуть штаны. Кричащий голос командира прорезал хаос, доносясь с восточной стороны:

– Ложись! Всем вниз!

Я бросился к земле, скатываясь вниз по склону. Дым застилал глаза, резкий запах горящей плоти и пороха проникал в ноздри, а падающие обломки скал мешали бежать.

– Он наступил на мину! – услышал я надрывный голос молодого солдата, которому едва исполнилось девятнадцать, когда спустился ближе. Это был Алекс.

Мой взгляд упал на тело раненого, лежащего на земле. Лицо мужчины, испещрённое кровью и ожогами, едва было узнаваемо. Правая его сторона полностью обгорела, обнажив обугленную плоть и грубые ожоги.

– Чёрт! – вырвалось у меня, когда я узнал его. Мик.

Рука непроизвольно потянулась к рюкзаку, инстинкты боевого медика взяли верх над замешательством. Времени на сожаления не было.

– Блядь! – снова выругался я, осознав, насколько тяжёлые у него ранения. В голове мелькали медицинские протоколы и остатки надежды.

Алекс, словно парализованный страхом, стоял в нескольких шагах, не в силах даже двинуться.

– Алекс! – рявкнул я, выхватывая перевязочный материал и протягивая его парню. – Мне нужна твоя помощь! Держи это!