– Какой у нас сегодня день? – спросил он.

Марк не сразу понял, что отец спрашивает его на английском языке. Он принялся вспоминать, какой же день, но живот предательски просигналил, что пора бы что-нибудь съесть. Сергей молча повернул голову в сторону холодильника, на котором висело еженедельное расписание. По цвету дня Марк всё понял.

Уже более трех лет в их маленькой семье существовало правило. В определенный день говорить на определенном языке, чтобы прочно закрепить знание языков. Сегодня был понедельник, а, значит, разговаривать следовало на английском языке. Во вторник они говорили только на китайском, в среду – на арабском, в четверг – на португальском, в пятницу – на немецком, в субботу можно было говорить на всех языках, кроме русского, а в воскресенье – только на русском.

– Monday, – буркнул Марк, тыкая вилкой в блин. – можно я хоть завтракать буду по-русски?

Сергей медленно опустил газету. В его глазах мелькнуло что-то, что Марк знал слишком хорошо – холодный расчет, как перед шахматной партией.

– Правила существуют, чтобы их соблюдать, – проговорил Сергей сухо. – Как и обещания.

Марк сглотнул. Он ненавидел, когда отец говорил об «обещаниях». Как будто его мать, умирая, завещала ему… что? Быть идеальным сыном? Или отец просто придумал это, чтобы держать его в узде?

– Извини, – поспешил сказать Марк на английском, – с утра не сразу понял.

Он посмотрел на отца. Вот зачем тот придумал такие правила? Хотя за это отцу стоит отдать должное – к своим восемнадцати годам Марк уверенно знал все эти языки, свободно общался и даже думал на них.

– Все хотел спросить, – начал Марк всё так же на английском, уплетая блинчики, – зачем ты читаешь газеты? Все давно в телефонах же.

Сергей отложил газету, положил несколько блинчиков к себе в тарелку и, посмотрев на сына, ответил:

– Для меня это традиция. Мы с Мар… – он резко замолчал на секунду, но тут же продолжил, – мы так делали раньше. Да и держать в руках бумажные версии всегда приятнее.

Марк лишь одобрительно кивнул, понимая, что спросил что-то личное. Не так уж это было и важно, просто нужно было разбавить напряженное утро. Взяв в руки пульт, Марк включил телевизор, чтобы не завтракать в гробовой тишине. Сергей никак не отреагировал, а лишь продолжил читать газету.

– Я подумал, – начал Марк, – почему бы нам не подать заявления ещё и в другие вузы для подстраховки?

Сергей отложил газету в очередной раз. Всем своим взглядом показал, что не хочет снова начинать этот разговор, но сказать что-то надо было. Он отглотнул кофе, поставил кружку, наблюдая за своими действиями. Марк наблюдал за всем этим, ожидая, что скажет отец.

– Ты боишься, что не пройдешь на бюджет? – спросил Сергей.

– Ну как сказать… – ответил Марк, – все так делают.

– У тебя идеально сданы экзамены, золотая медаль и кубок города по теннису, – начал Сергей, – идеальная вступительная работа. Не понимаю, почему ты сомневаешься.

Марк посмотрел на отца. Для своих пятидесяти лет тот выглядел хорошо, хоть седина и погладывалась в его волосах и бороде, которую он носил уже лет пять. Морщины на лбу выдавали возраст, но само лицо всегда казалось свежим и светлым. Сергей следил за собой – правильно питался, занимался спортом и отказался от любого алкоголя уже давно. Марк не понимал, почему такой красивый и статный мужчина так и не нашел себе кого-то после смерти мамы. Но говорить об этом он всегда боялся. Кто знает, может быть, другая женщина могла бы как-то смягчить суровость отца.

– Кстати, о теннисе, – продолжил Сергей, – тренер говорит, что ты очень хорошо себя показываешь. Может, уменьшим количество тренировок в неделю? Сможешь заходить в четверг ко мне на работу, чтобы видеть, как всё устроено.