Очень хочется пить, но воды нет, и неизвестно, когда ее выдадут. И самое главное, если дадут, по сколько грамм на человека?

***

Быков объявил остановку, солдатики натягивают тент. Неужели передумали и все-таки объявят дневку? Не удержалась, пошла прогуляться и поглазеть. Ноги гудят, все тело затекло от длительного сидения в одной позе. Голова болит невыносимо, пульсирует в висках и отдает в затылок.

Оказалось, итальяшка потребовал небольшую остановку, чтобы приготовить обед. Или ужин. Или то и другое сразу, я не поняла. Пока совершенно непонятно, сколько нам еще ехать. Под тентом ничуть не легче, но народу набилось – ужас. Почти все водители здесь. Машины заглушили, чтобы двигатели хоть немного остыли.

Разве они могут остыть в такое пекло? И сможем ли мы завести их снова?

Остатки воды пошли на приготовление еды и на долив в радиаторы. Экипажам не выдали ничего. Совсем!

Три часа дня по местному времени. Вокруг – настоящий ад! Над пустыней воздух прогрелся так сильно, что не понять, где находится горизонт. Изображение плывет, струится, колышется волнами, течет и расплывается.

Черт…

Перечитала написанное: все глаголы связаны с водой – «течет», «плывет», «струится» и т. д.

Я потихоньку схожу с ума от обезвоживания.

Насчитала уже более десятка случаев потери сознания за последние сутки. Кроме нашатыря мне и помочь беднягам нечем. Суну ватку под нос, вздохну, шепну на ушко – «держись, немного осталось». Вот и вся помощь…

Пришел посыльный от Быкова, принес два литра воды для больных и врача. Поделила на всех поровну. Выпили молча, залпом, даже тост никто не сказал.

Этого слишком мало! Я по-прежнему хочу пить.

***

Мы снова едем…

Два часа отдыха в неглубокой дремоте под раскаленным тентом – это кошмар, а не отдых. Еда не лезет в глотку, слишком жарко. Воды у повара было мало, поэтому вместо супа получилась каша. Запить ее нечем. Пожевала кусочек лепешки – сухая и жесткая, как резина. При взгляде на рыбу желудок сжимается в комок. Честно пыталась хоть что-нибудь проглотить, не получается.

Полстакана слегка присоленного чая – блаженство! Скорее бы уже вечер.

Это просто не-вы-но-си-мо!

***

И снова ночь. В пути почти сутки. Температура упала, стало терпимо. Мы все-таки пережили этот кошмарный, бесконечно длинный день. Самые страшные сутки нашего путешествия. Потеряли трех человек при форсировании зараженного паразитами озера и четверых от гипертермии.

Если мы не найдем воду, до следующего вечера не доживет никто.

День двадцать пятый, утро

***

Ночь пролетела быстро, в странной полудреме. Как Арсений ухитряется не заснуть, я не представляю. Глаза слипаются, хоть спички вставляй. Очень хочется пить, несмотря на то, что ночью стало прохладно, пришлось даже натягивать кофту.

Внезапно ожила рация, завопила голосом Быкова:

– Внимание всем! Стоп конвой!

И сразу же, почти без паузы:

– Перестроиться в боевой порядок.

Я аж подпрыгнула на сидении, привычно сползла на коврик, куда и сонливость улетучилась. Одно из двух: либо все-таки добрались до Хартума, либо… либо… об этом даже думать сейчас не хочется…

Загудели автомобили, зарычали движками вокруг нас. Я не смогла удержаться от любопытства и все-таки высунула кончик носа между жалюзи. Скорая оказалась в самом центре вместе с другими легковушками, со всех сторон прикрытая грузовиками. Броневик перегородил дорогу впереди всех и угрожающе водил туда-сюда стволом пулемета. Грузовики позади него сдвинулись почти вплотную. По-моему, если бы кто-то из водил захотел открыть дверь, чтобы выбраться наружу, он бы не смог этого сделать – слишком маленькое расстояние между машинами. С тыла легковые автомобили загородили и УРАЛ, и КАМАЗ хозобслуги. Тем временем на дорогу выволокли несколько пустых ящиков, из которых выстроили заслон. Что-то вроде примитивной баррикады.