“Ты знаешь, – так легко

Сбежать в чужие дали.

Взбираясь высоко -

Оставь внизу печали.

И пусть твоя дорога

К счастью приведёт

Коротко ли, долго -

Пройду за горизонт.

А звёзды всё мерцают

В беззвучной тишине,

Но так и не узнают,

Что вижу я во сне.”

– Где вы пропадали? – воскликнула Сара, первой заметив вернувшихся товарищей.

– Мы уж хотели идти вас искать, – добавил Грешник.

– Психу стало плохо, – ответил железный человек, продолжая придерживать зеленоволосого собрата.

– Всё нормально. Мне уже лучше, – неохотно добавил панк.

Лидер лишь с укором покачал головой. Курильщик аккуратно довёл товарища до его места и помог сесть на стул. Псих благодарно кивнул ему и вяло помахал рукой, тем самым недвусмысленно намекая, что дальше уже обойдётся и без чужой помощи. Джепетто к тому времени мирно спал за столом, допив до конца бутылку, и та теперь тихо перекатывалась из стороны в сторону от каждого небольшого перекоса стола. Бутылка в очередной раз подкатилась к самому краю, и Псих нервно схватил маячивший перед глазами предмет. Затем он поднёс её поближе к лицу, пристально вглядевшись в тёмное полупрозрачное стекло.

– Да пошла ты, – процедил он сквозь зубы и убрал бутылку под стол.

Только тогда, убедившись, что беспокоиться больше не о чем, Курильщик вернулся к Уиллу и Саре.

– Он точно в порядке? Выглядит достаточно скверно, – произнёс Грешник.

– Трудно сказать, – пожал плечами железный человек. – В нашей общине никто не умел изготавливать подобную гадость.

– Честно говоря, я больше переживаю за нашего здоровяка, – кивнула в сторону храпящего Джепа Зажигалка.

– Остаётся только надеяться, что к завтрашнему дню они придут в себя и будут готовы продолжить поход, – сцепил пальцы в замок лидер.

Между тем, музыкальная композиция уже вступила в фазу второго припева, а шумное пение завсегдатаев достигло пика своей громкости, из-за чего чужакам пришлось изрядно повышать голос, чтобы слышать друг друга. А затем они и вовсе умолкли, смирившись с необходимостью дослушать песню до конца. Благо, сама по себе она была весьма приятной, хотя тоже не лишённой определённой тоски.

“Усталый и разбитый

Я вновь вернусь домой,

С тоскою ядовитой,

Поникший головой.

Шли месяцы и годы -

Я тщетно всё искал

То счастье, что в итоге

Бесследно потерял.

Стою, опустошённый,

Один среди могил,

Рыдаю обречённо

По тем, кого любил.

И так безмерно поздно

Я понял в тот же миг, -

Где было счастье, слёзно,

И с губ сорвался крик.

И с губ сорвался крик…”

На этом музыкальное представление, устроенное загадочным музыкантом, к сожалению, завершилось. А эта печальная песня, встреченная с особой любовью и энтузиазмом, стала его громким апофеозом. Курт убрал свой инструмент обратно за спину и поднялся со стула, ответив лаконичным, возможно, даже более низким поклоном на новую волну аплодисментов. После этого музыкант подошёл к по-прежнему сидевшему на полу мужчине, дабы вернуть стул законному владельцу. Тот поначалу отказывался сесть и что-то говорил Курту. Однако, с того расстояния, где находились Грешник с товарищами, да и в связи с тем, что бар изрядно наполнился шумом оживлённых разговоров, решительно невозможно было разобрать, что именно предлагал поклонник своему кумиру. Хотя, с немалой вероятностью, он приглашал маэстро присоединиться к их скромному застолью, разумеется, сохранив при этом право сидеть на его стуле.

Как бы то ни было, – исполнитель вежливо отказался, тихо покачав головой. Впрочем, вместо этого, он снял с головы своей шляпу и протянул к центру стола. Поклонник, точно наткнувшись на острую булавку, резко вскочил и начал судорожно шарить по карманам, пока два его товарища делали подаяние. В результате, он извлёк оттуда полуржавую жестянку, слегка похожую на монету, и трясущимися руками, едва не сгорая со стыда, протянул её Курту. Однако тот посмотрел на него вовсе без тени презрения и лишь дружески похлопал парня по плечу, словно бы говоря: Ничего страшного. Я вижу, ты хотел помочь. Уже само по себе, это благое желание стократ лучше сухого безразличия и щедрого дара, сделанного жадным скрягой, чтобы не навлечь на себя гнев толпы. И всё же, несмотря на это, кумир принял безделушку от своего фаната, тем самым вернув на лицо того счастливую улыбку.