Мы вернулись домой с опозданием, и, кажется, Владилен с Инной уже начали беспокоиться. Но когда мы появились в квартире, они не вышли нас встречать, и, воспользовавшись этим, Аня, нежно поцеловав меня на прощание, тихонько отправилась к себе. Я же отправился к философу, чтобы узнать, как прошел их день.

Дверь в его комнату оказалась запертой изнутри, поэтому, не став их беспокоить, я направился к себе готовиться к следующему дню.

3) Трудовые будни и пролетарская организация

1.

Проснувшись в шестом часу утра на трудовую смену, я с удивлением обнаружил, что на мне лежит плед, который я не брал с собой в домашнюю библиотеку. Это не могло не обрадовать, ибо мне сразу стало понятно, чьих рук это дело. И действительно, на письменном столе находилась записка, подтверждающая мои мысли. Поэтому, отложив все дела, я немедленно приступил к изучению её содержания.

Бумага оказалась сложена в виде треугольника, на внешней стороне которого виднелись полюбившиеся инициалы. Внутри я обнаружил аккуратно выведенный почерк, которой раскрывал следующие строки:

«Доброе утро, Ярослав! Когда я пришла, ты ужеспал. Мне было очень приятно провести с тобой вечер, и я благодарна тебе заэто. С нетерпением жду нашей следующей встречи.

С любовью, Анна.

P. S. Чтобы ты не мёрз, я принесла тебе плед.»

Меня очень порадовало её внимание к таким мелочам.

Достав из шкафа лист бумаги с карандашом, я принялся писать ответную записку,

стараясь соответствовать её стилю.

«Доброе утро, дорогая Анна! Благодарю тебя зазаботу, которая не позволила мне заболеть в эту ночь. Если у тебя есть желание,

предлагаю сегодня вечером сходить в театр или кино.

А пока желаю тебе удачного дня!

С любовью, Ярослав».

Оставив послание, я не стал терять времени зря и, совершив лёгкую зарядку, принялся готовить завтрак для ребят, чтобы без спешки отправиться на производство.

Утро было прекрасным, и, планируя сегодня выложиться на производстве, я размышлял на протяжении всего пути, как лучше распределить силы, чтобы в конце дня договориться с Василием Петровичем о том, чтобы остаться на ночную смену и оказать поддержку коллективу трудящихся в проведении модернизации цеха.

Прибыв на место, я удивился тому, что пролетарии находятся практически в полном составе, хотя до начала работ оставалось ещё более получаса. Более полусотни человек собрались во внутреннем дворе и, пользуясь свободным временем, общались, курили, играли в настольные игры и даже гоняли мяч.

Пробираясь через толпу, я не спеша добрался до стола, за которым сидели Аркадий Иванович и Сашка. Увидев меня, они обрадовались и, отложив игру, предложили мне присесть рядом.

– Утро доброе, Ярослав! – радостно поприветствовал меня Константинов, дружески похлопав по плечу. – Гляжу, ты успел отдохнуть за вчерашний вечер, и это замечательно, потому как сегодня у нас начинается реализация большой задумки!

– Что бы ни было, готов с этим справиться, – ответил я, совершив за него ход в шахматной партии.

– Сегодня готовим производственное место под четыре конвейера, – продолжил Александр за старшего товарища, совершив новый ход, – кстати, Аркадий Иваныч, тебе шах и мат.

– Ярик! Как же так! – удивлённо воскликнул Константинов, стряхнув рукой часть фигур, – эх… Такую оборону сломал.

– Ладно тебе, всё к этому и так шло, – отмахнулся Степанов и, собирая остатки шахмат, начал объяснять ситуацию: – В ближайшие пару дней мы освобождаем цех и готовимся к сборке двух пар лент, которые вскоре подвезут. А пока ждём товарища Кривошеева.

Продолжая игру, мы провели около двадцати минут, по истечении которых дверь у ворот распахнулась, и перед нами предстал руководитель производства. Вид Кривошеева оказался торжественным, и, сделав несколько шагов во двор, он широко развёл руки, обращаясь к присутствующим с уверенностью и решимостью.