– Я переделала черновики, и сегодня мы вместе отошлём их Уварову на обратном пути, – начала она, когда я приблизился и обнял её за талию, – послушай, теперь они строятся с опорой на коллектив.

– Готов, пожалуйста, начинай, – ответил я, прикрыв глаза, и ощутив, как она опустила голову мне на плечо.

Когда я слушал её голос, меня обдувал свежий аромат её волос, и я не мог не прижать её ближе к себе.

Она продолжала стихотворное повествование об единстве личности и коллектива. Как менялась лирическая героиня, попав в студенческое общество педагогического университета, и как девушка, вкладывая свои старания в общее дело, помогала развиваться остальным, несмотря на ряд имевшихся противоречий. Итогом поэмы стал выход на учебную практику, в котором товарищи, показав себя как единое целое, смогли разработать план обучения малышей, воспитав нового человека на основе полученного опыта.

– Что скажешь? – послышался тихий голос у уха, от которого я раскрыл глаза.

– Очень сильное произведение с реалистичной основой, – проговорил я, повернув к ней лицо.

– Я тоже считаю, что стало лучше. Посмотрим, какое мнение будет у Уварова, ведь он определит дальнейшую судьбу поэмы, – ответила Аня, сложив свою левую руку мне на бедро.

– Уверяю, ему понравится, – заключил я, запечатлев поцелуй на её губах.

Наше соприкосновение оказалось проникнуто не только нежностью, но и страстью, которая, словно хмель, захватила наши мысли. Взяв Аню левой рукой, я ощутил исходящий от её тела жар и, не в силах больше сдерживаться, лёгким движением пригласил её прилечь. Она, обронив на пол тетради, ответила согласием.

***

Вечерняя Москва оказалась прекрасной. Особенно благоухающая сирень, которая цвела рядом с домом Ани и наполняла округу приятным летним ароматом.

Когда мы вышли из подъезда, девушка оторвала веточку этого растения и попыталась закрепить её к своим волосам, но ничего не вышло. Это вызвало неловкий смех, и, чтобы исправить положение, она вручила эту лозу мне, вновь одарив поцелуем.

После мы взялись за руки и, продолжая общение, отправились по тротуару в неизвестном для меня направлении.

– Я не предполагала, что всё случится именно так, – вновь обнявшись, заключила Аня, – но мне приятно быть рядом с тобой.

– Мне тоже, но я прошу у тебя прощения, если что-то сделал не так, – изрёк я, вновь слегка придерживая талию.

– Не беспокойся, всё в полном порядке, – ответила девушка, потянув меня за собой, – пойдём скорее на остановку, парк Горького нас ждать не станет!

Мы заняли крайние места в трамвае и, держась за руки, продолжили любоваться городским пейзажем. Нас переполняла радость от возможности делиться впечатлениями от новых ощущений и чувств, всё сильнее сближаясь друг с другом.

– А тебе понравился трудовой день? – произнесла Аня, склонив голову мне на плечо.

– Очень сильно! Поначалу было нелегко, потому как я пару лет находился в иной среде, но после всё встало на свои места, – ответил я, прижавшись к ней немного ближе.

– Я думаю, что для тебя это идеальное место. Ты непосредственно знакомишься с производством и вскоре получишь экономическое образование, но уже сможешь понимать тонкости ведения хозяйства, – добавила девушка, указывая, что мы подъезжаем. – Вечером обязательно расскажи об этом брату, он сможет более грамотно объяснить.

– Поверь, ты это делаешь не хуже, – проговорил я, увлекая Аню за собой.

– Ох нет! – воскликнула она с озорной улыбкой. – Я листала отцовские книжки лишь для общего развития, а Владилен изучает их годами.

Некоторое время спустя мы подошли к парку Горького со стороны Ландышевой аллеи, которая имела чудесное арочное освещение, а также ухоженные деревья, охватывающие округ по всему периметру. В тот вечер он оказался многолюден, поэтому Аня предложила отправиться к реке и полюбоваться её видами.