В тот день мне пригодились мои умения, полученные во время службы в армии. Я без труда поразил все цели по несколько раз, заполучив добычу: двух плюшевых мишек из Сергиева Посада, которых я вручил своим новым товарищам.

После роспуска ребят, мы прогулялись до ВДНХ и я впервые увидел знаменитые московские фонтаны. Меня впечатляла монументальность столицы и инженерная мысль, на которую способен человеческий ум. Проведя почти всю сознательную жизнь в сельской местности, я не скрывал восторга от происходящего вокруг, и мне было приятно, что Владилен и Инна относятся к этому с пониманием.

– Сейчас, если можно выразиться, ты находишься в процессе отмирания разницы между городом и деревней, – с добродушной улыбкой объяснил мне молодой философ.

Честно говоря, тогда я не особо понял, о чём шла речь, но мне было очень приятно находиться в компании этих людей. Вечером мы проводили Инну домой, и направились в общежитие пешком, продолжив наше знакомство.

– Вам в армии рассказывали о фашизме? – поинтересовался Владилен.

– Да, политрук давал пояснение по Димитрову, также нам сообщали, что Германия, не рассматривая Великобританию, будущий предполагаемый противник, – начал я рассказ, – но пока у нас с Германией работает договоренность о ненападении.

– Временно, – добавил Владилен, – точнее, это не договорённости, а отсрочка. Война с Гитлером неизбежна, такова природа фашизма – наиболее империалистическая форма власти капитала, который для своего сохранения должен постоянно расширяться за счёт завоеваний.

– Даже если столкновение неизбежно, Владилен, я хочу сказать, что нападать на СССР сейчас крайне неразумно, потому как Германии придётся воевать сразу на два фронта.

– Тут ты прав, Ярослав, но помни, что мы достигли социализма в эпоху отмирания империализма, и война с реакцией началась задолго до Испании, а именно в Октябре семнадцатого года, и продолжится вновь.

– Выходит, – задумался я, – ты тоже предполагаешь, что Германия и Англия способны объединиться, несмотря на то, что они сейчас воюют?

– Именно так, – кивнул он, – каждая империалистическая страна заинтересована, чтобы государство с диктатурой пролетариата исчезло с лица Земли…

– Но постой, – перебил я, – ответь мне как сознательный человек: если у нас коммунистическая партия, а в Германии, пусть формально, но социалистическая, то разве мы можем вступить в конфликт?

– Ты сам сейчас ответил на свой вопрос, друг, – внимательно взглянув на меня, начал Владилен, – социалистическая, но формально, Ярослав! В действительности это власть крупного капитала, а верхние звенья НСДАП – их ставленники. Старайся отличать форму от содержания.

– Сложно это бывает… – добавил я.

– Ничего, я тебя поднатаскаю! – воскликнул он, похлопав меня по плечу, – ты пока расскажи: как тебе твой первый день в столице?

– Спасибо вам большое – это было чудесное знакомство, как с городом, так и с ребятами. У вас отличный коллектив!

– У нас, Ярослав! – поправил меня Владилен, – теперь ты тоже его часть, а как приедем домой, не хочешь почитать пару книжек о вопросах, которые мы только что обсудили?

– Да, очень хочу, только, если не сложно, давай пояснения, – обрадовался я.

– Конечно, на то мы и друзья! – произнес Сухарев, и от этих слов я ощутил тепло в груди.

Вскоре мы вернулись в общежитие и перед сном пили чай. Я с увлечением слушал рассказ Владилена об историческом развитии общества, одновременно листая одну из его любимых книг – «Империализм как высшая стадия капитализма». Тогда я уяснил, насколько сложно устроено человечество. Мы живём не только в эпоху построенного социалистического общества, но и наблюдаем процесс отмирания старого капиталистического хозяйства по всему миру, переходящего в свою последнюю и самую реакционную форму – фашизм.