Наступила долгая пауза, девушка вцепилась в меня двумя руками так сильно, словно снова увидела перед собой своего отца, который стоит с ножом и направляется прямо на нее. Теперь я понимаю, почему она не хотела мне это рассказывать – она в принципе никому об этом не говорила, да и кому о таком расскажешь.

– О боже, Элен, ты же ни в чем не виновата, ты была просто маленькой, напуганной девочкой, почему ты взвалила этот груз на себя? Почему твоя мама не обратилась в полицию, когда он избил ее в первый раз? Во второй? Во все последующие? – сказал я.

– Она боялась, у нее слабый характер, она шла на поводу у своих чувств и не могла ничего сделать, как она мне говорила: «позлится немного и успокоится», но он так и не успокоился… Дальше больше, я не смогла смириться с тем, что натворила. Мамы тогда не было дома, я взяла ножницы, зашла в ванную и вскрыла себе вены – Элен задрала рукав, на нем был огромный шрам вдоль кисти. Ужасающее зрелище: такая маленькая, нежная рука и огромный уродливый шрам, словно ураган прошелся по маленькой полянке в глуби леса, усеянной цветами и ягодами, но после урагана там был лишь чернозем, вырванные с корнями деревья и абсолютный хаос – мама пришла через минут десять, как я попрощалась с жизнью, вытащила меня из ванной и вызвала скорую, меня отвезли в больницу и по итогу спасли. Я потеряла много крови и долго не приходила в сознание. Сколько ночей мама не спала и лила слезы, трудно сказать. Она винила во всем себя, и когда я очнулась, она стояла на коленях и просила у меня прощения – я не могла на нее сердиться, у меня не было на это права. Мы спали в обнимку каждую ночь, когда я была в больнице. Прошло несколько недель, и меня выписали, и я отправилась на реабилитацию в центр психологической помощи. Со мной работали психологи не один месяц. Конечно, мама с того момента была рядом со мной каждую секунду, но я думаю, она так и не смогла себя до конца простить за то, что со мной случилось. Я перевелась в другую школу, забыла все прошлые знакомства из своей жизни и начала жить заново, а потом появился ты – первый, кто заговорил со мной в новой школе, первый, кто дал мне толчок к нормальной жизни, первый со словами признания в любви, меня это шокировало. Я… я не ожидала, не надеялась на то, что могу хоть кому-то понравиться, я же ненормальная!

Она вся дрожала. Казалось, что дотронусь я до нее, и она рассыплется, как песчаный замок.

– Ох, глупышка… Элен, послушай, ты словно маленькая лампочка в темной, холодной пещере, освещаешь мой путь и мне хочется наполнить твою жизнь смыслом, а свою тобой. Мне никто так не западал глубоко в сердце… Ты самое яркое в моей жизни событие… Все, что ты мне сейчас рассказала – это ужасно и я даже наполовину не могу понять, как тебе было тяжело и плохо, но я буду рядом, я не дам тебе снова натворить глупостей, я буду беречь тебя!

Лицо Элен наполнилось теперь не только слезами, но и улыбкой. Странное зрелище – я и в правду ей нужен, а она нужна мне, особенно сейчас…

– Ты действительно этого хочешь?

– Я уверен в этом, таких эмоций и чувств раньше я не испытывал – это много значит для меня, я хочу быть с тобой!

После этого, в полной темноте, я взял ее за плечо, а затем медленно приблизился к ее лицу. По правде говоря, я никогда не целовался, и меня обуревает страх перед неизвестным и так получилось, что Элен это заметила и, крепко обхватив меня, поцеловала прямо в губы. Винсент говорил, что все произойдет само собой и особо напрягаться по этому поводу не стоит – так и произошло – я слился с ней в страстном поцелуе, удивительное тепло стало обуревать меня, такое нежное и приятное. Каждая часть тела словно испытала электрический разряд, правда было немного мокро, слезы с ее глаз не переставали капать ни на секунду, мы долго целовались; я не осознавал, что меня в тот момент укусило, но я решил, что будет продолжение банкета. Я осторожно положил ее на больничную койку и спросил: