– Я не чувствую, когда они появляются, но, когда кто-то уходит, рисунок будто выжигают раскаленным железом.

– Почему именно этот символ?

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Просто появился, когда я привязала к себе первого из Теней. Скорее всего, это подобие руны, которая фиксирует заклинание на теле, чтобы связь не ослабевала со временем. Кстати, – демон повернулась ко мне, – раз все равно не спишь в такую рань, то зайди в мой кабинет через час-полтора. Сегодня я представлю тебя Совету кланов, хочу прежде кое-что обсудить.

– Хорошо, зайду.

Мы вошли в дом. Ее покои, как и мои, находились на третьем этаже. По лестнице поднимались молча. Я следовал за Дайной на некотором расстоянии, хотя ширина ступеней позволяла с легкостью идти рядом. В голове, жутко раздражая, крутилась одна навязчивая, неуместная мысль: у меня слишком давно не было женщины. Я не принадлежал к числу тех, кто заводит любовниц, а Виктория не желала нарушать своих принципов и ждала свадьбы, в последние недели перед бракосочетанием я уже готов был лезть на стену. В свете последних событий все это отступило на второй план, но обнаженные плечи демона, ее плоский оголенный живот напомнили: у моего тела по-прежнему есть вполне конкретные потребности. Дайна была слишком хороша, чтобы хоть один нормальный мужчина не думал о подобном рядом с ней, тем более, когда одета она подобным образом. Я ругал себя за то, что коснулся ее, за то, что, вопреки здравому смыслу, мне хотелось прикоснуться снова. Демон вызывала во мне целую бурю эмоций, самых сложных и противоречивых. Она занозой сидела в мозгу всю мою сознательную жизнь, и теперь, когда эта женщина оказалась рядом, в голове все смешалось окончательно. Я вызвал перед глазами образ Виктории, представил ее такой, какой видел вчера на прощании с Виктором. Стало легче. Почувствовал укол совести за то, что допустил подобные мысли, в то время как моя невеста едва справлялась с горем.

Что такое?      Неужели ты нервничаешь, Дайна.

Я задавала себе этот вопрос уже, наверно, сотый раз подряд. Всего-то и нужно представить Ария Совету и показать метку на его плече. Чего уж проще? Никто из них не посмеет возразить. Тени будут рядом. Нолгурду ничего не грозит.

– С вами все в порядке, госпожа? – спросила Лина, которая пыталась распутать и промыть мои волосы, при этом не выдрав доброю половину.

Сейчас я жалела, что не стала тратить время на то, чтобы собрать волосы в подходящую для охоты прическу – так сильно мне не терпелось поскорее убраться от всех подальше.

– Да, все в порядке. Спасибо за беспокойство.

– Не припомню, чтобы видела вас… растерянной.

– А я выгляжу растерянной?

– Самую малость.

– Я всего-то задумалась.

Растеряна. Я не бываю растеряна. Просто…

Просто я не хотела тащить нолгурда в Трущобы. Не от того, что переживала за его безопасность, – ему там было не место. Санмерат не для таких, как он. Глупо, но отчего-то не хотелось, чтобы Арий марался во всей этой грязи. Здесь обитало множество Истинных магов, но все они давно утратили свой Свет. Их магия из сияющего золотом роскошного покрова превратилась в блеклую пелену, пропитавшуюся серостью и мраком Санмерата. Магия же Ария была прекрасна. Даже сейчас, когда он почти лишился ее, она все равно продолжала укрывать его флером, словно сотканным из солнечных лучей, и сверкать сотнями драгоценных камней. Заставить бы Ария не высовываться из поместья, пока все не утрясется, и он не сможет вернуться домой. Но неизвестно, насколько нолгурд здесь задержится, потому ему лучше познакомится с Санмератом. Да и не станет он сидеть на одном месте. Это сейчас Арий слаб, но вскоре придет в себя. Я не питала иллюзий: гордый и своенравный нолгурд не будет подчиняться любому моему слову. Я видела его ненависть ко мне, ощущала ее каждой клеточкой кожи, эта ненависть сжирала Ария, лишала покоя. Он метался, словно птица в клетке, раздираемый желанием отомстить за родителей, но, будучи обязанным мне жизнью, не мог не чувствовать благодарности. Истинный до мозга костей, нолгурд искал решение, хотел поступить правильно, благородно, честно. Меня уже порядком утомили эти его метания, эмоции оказались столь сильны, что почти невозможно было от них отгородиться. Арий успокоился лишь ненадолго: сегодня утром, когда его голову заняли мысли иного рода, но потом в нем резко проснулось чувство вины.