«Слепой?» – в мыслях предполагает Герти.

Закрыв проход стуже, незнакомец удивительно точно для невидящего проходит к камину и, присев на корточки, начинает подкидывать в несмелое полымя поленья из дровницы, подталкивать те кочергой. Стоило бы, наверное, подать голос, дать знать о своем пробуждении, да только подходящий момент упущен и сейчас это делать несколько неловко.

Не отвлекаясь от поддержания огня, молодой человек, на вид которому около двадцати, спрашивает неожиданно спокойным голосом:

– Как ты себя чувствуешь?

Герти сомневается в том, адресован ли вопрос ей, но все же решается ответить:

– Нормально. – Даже одно простое слово исходит от нее довольно несуразно.

Так же резко его голос в ущерб предшествующему соболезнованию приобретает горячности.

– Собиралась меня ограбить? Проще простого обокрасть слепца, не правда ли? Что уже успела утащить? И не думай бежать, у меня твой паспорт, с которым я пойду прямиком в участок, если не вернешь все, что взяла, на свои места!

«Разве мой паспорт не остался в бардачке?..» – сомневается в его угрозе Герти.

Невиновная подозреваемая еще раз бегло оглядывает убранство охотничьего домика. Глаз цепляется лишь за головы козлов и прочей живности на стенах, но исключительно из-за их жути.

– Да что тут красть? Послушай, я вовсе не пыталась…

Не дав толком объясниться, он, не поднимаясь из приседа, разворачивается и грубо перебивает:

– Тогда отвечай, что ты делала ночью в моем доме!

Все же слепой, поскольку смотрит не на нее: глаза, вопреки грозному лицу, пусты.

– На дороге было…

Что сказать, Герти не находит и судорожно трет виски. Она всегда плохо переносила спешку, в такие моменты ощущая себя скотиной, подгоняемой на убой. Из-за нервов ее речь превращается в неказистые обрывки.

– Я попала в аварию… Машина съехала с дороги… Я просто искала укрытия – холодно…

Собеседника они успокаивают на мимолетное мгновение, но недоверие снова натягивается на его лицо.

– Укрытия? Почему тогда испугалась и сбежала?

И тут Герти начинает мяться. Вряд ли мнительный незнакомец поверит в ее россказни про не то медведя, не то козла и погоню теней.

– Мне показалось, ты… – «тень», – опасен.

Если судить по выражению его лица, вряд ли ответ вышел убедительным.

– Опасен?

– Я не ожидала никого здесь встретить: ни света, ни следов, ни дыма из трубы. Как ты вообще здесь живешь? Будто скрываешься от кого-то. Как преступник.

Лучшая защита – это нападение, так? Герти избрала именно такую тактику.

– Право, я выгляжу как преступник? – спрашивает он чуть в огорчении.

Герти смятенно жмет плечами.

– Не знаю…

Она и не думала, что подобный выпад способен кого-то задеть, но ответ странный незнакомец принимает на личный счет и холодеет.

– Света не было, потому что, очевидно, мне он не нужен и, к тому же, я уже спал. Дом долго держит тепло, нет нужды поддерживать очаг всю ночь. А следы… Все, за чем я хожу, – дрова из поленницы.

Герти уж не стала заикаться, что называть теплом бы ту мерзлоту не спешила. Спрашивает другое:

– А вода?.. Еда?..

На столе стоит керамический кувшин, в умывальнике тоже наверняка не пусто.

Слепец мрачнеет и начинает хрустеть костяшками.

– Маринэ должна была привезти продукты… Еще и линию оборвало. Боюсь, что-то не так.

Наличие у странного незнакомца пассии удивляет Герти, но, по крайней мере, делает его не таким жутким в ее глазах.

– День только начался, – пытается успокоить она его, глядя на окно.

– Уже вечер.

– Что?

Часы с кукушкой неутешительное подтвердили: почти полпятого. Окно окрашено не лучами восхода, а лучами заката.

– Выходит, я проспала весь день?

– Выходит, так, – безрадостно отзывается безымянный спаситель. – Если ты и правда попала в аварию, тебе нужна настоящая медицинская помощь, а не антисептик и таблетка Аспирина. Попробую дозвониться до скорой.