– Доброе утро, Уилл! – голос звонкий и энергичный. – Видишь, я тут примериваюсь к этому мечу викингов. Он до сих пор чертовски острый. – Сделав выпад вперёд, она размахивает мечом, разрубая воздух, словно косит в поле кукурузу.

Вж-ж-жик.

– Твой дед учил меня боевому искусству. Я ещё не рассказывала тебе об этом?

– Кажется, ты упоминала об этом… раз или два в неделю… каждую неделю, сколько я себя помню, – отвечаю я. – Поосторожнее, это не игрушка!

– Одна великая женщина сказала: «Жизнь – это либо опасное приключение, либо ничто». Пожалуй, мне стоит дать тебе несколько уроков. Никогда не знаешь, когда тебе придётся драться на дуэли.

Я-то знаю, что этими разговорами тётя Гера лишь отвлекает меня от мыслей о маме.

– Спасибо, конечно, за предложение, но я лучше продолжу печь пироги… – При этих словах всё внутри у меня сжимается.

Тётя Гера с беспокойством смотрит на меня.

– Что случилось? Это ты из-за мамы? Или из-за Альфи? Неужели вы до сих пор не помирились после ссоры?

– Не было никакой ссоры. – В груди снова разгорается гнев из-за того, что я потерял лучшего друга и папа загубил тётины пироги. Потупившись, я фокусирую взгляд на её лакированных туфлях и медленно выдыхаю. – Твоим пирогам не повезло. Они утонули в реке. Я испёк их для тебя, как это делала мама.

– Не пытайся взвалить всё на себя, – тихо говорит тётя Гера. – Ты не обязан заботиться об отце и обо мне. – Помолчав, она прибавляет: – Кстати, ты завтракал?

– Нет ещё.

– Я тоже. Давай обследуем кухню. Там наверняка есть хлеб и джем.

Тётина кухня вызывает у меня улыбку. Даже она в этом доме похожа на музей. На подоконнике – древнеримский кувшин, в котором стоят яркие цветы, рядом расположилась коллекция истёртых монет. Тётя Гера в шутку называет её карманной историей – можешь всегда носить с собой королей и королев, которые жили сотни лет назад. На столе – чаша для эля эпохи викингов, полная клубники, и половина буханки хлеба.

Тётя Гера берёт медный чайник и указывает его носиком на стол:

– Порежь хлеб, ладно? Я пока заварю чай. – Она наливает в чайник воду из-под крана и ставит его на плиту.

Моё сердце взволнованно бьётся. Хочется показать ей амулет прямо сейчас и выяснить, считает ли она, что он поможет нам отыскать маму, – но тётя Гера явно думает о другом. Надо подождать, когда она усядется за стол.

Беру большой хлебный нож и приступаю к делу. Первые два куска выходят толстые, как древние книги, а другие два – ещё и расширяющиеся книзу, словно горная гряда.

– Отлично. – Гера улыбается. – Тонкие куски не по мне. – Она заглядывает в кухонный шкаф. – Ох, да у меня закончился джем. Тогда вместо него поедим клубники.

– Отлично. Я порежу.

Пока тётя Гера заваривает чай, я режу ягоды, вспоминая, как вечером перед маминым исчезновением мы вместе пекли пироги.

Чай готов, тётя разливает его по чашкам из разных сервизов, без блюдец, и добавляет молока.

Откашлявшись, я говорю:

– Я тут кое-что нашёл на Западном лугу…

– Хочешь, поедем вместе в Лондон? – перебивает тётя Гера. – У меня на следующей неделе встреча в Британническом музее. Их заинтересовал меч викингов, который я нашла на раскопках близ Фенбриджа. А ещё у меня есть билеты в Королевские механические сады Кью. Посмотрим, как распускаются и вянут заводные цветы и как всякие хитроумные механизмы, шестерёнки и колёсики этим управляют.

Когда мама ещё была с нами, мы хотели все втроём поехать в сады Кью. Я ёрзаю на стуле.

– Хорошо бы, конечно, но без неё это было бы неправильно.

Тётя Гера хмурится:

– Твоя мама меньше всего хотела бы, чтобы мы перестали жить и только и ждали её возвращения.