Последние ведьмы Тим Тилли

Tim Tilley

Witchstorm

Text and illustrations copyright © Tim Tilley, 2022

© О. Поляк, перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке. ТОО «Издательство „Фолиант“», 2023

Маме – в благодарность за луга, сказки и за то, что она научила меня следовать своему сердцу.

Сказки и песни меняют мир каждым своим словом.

Так говорит мама. Она любит их все: высеченные в камне и записанные на бумаге, те, которые мы храним в сердцах, и те, что стали нашей плотью. Мама рассказывает и поёт их при каждом удобном случае.

– Сказка или песня? – ласково спрашивает она. Мы на бортовой кухне нашей яхты «Зимородок», тонко нарезаем клубнику и голубику.

– Сказка, – отвечаю я.

Заправив за ухо прядь кудрявых рыжих волос, мама подходит ближе:

– Может, историю про шака – загадочного чёрного зверя с Фенских болот[1], похожего на чёрного льва, возникшего из бури? Того, чьё рычание подобно грому. Или про старинный город Бартон, который в одну ночь исчез без следа? А может, про блуждающие огоньки, что заманивают путешественников в гиблые топи?

Я смотрю в иллюминатор на реку и закатное солнце над Фенскими болотами.

– Расскажи сказку про ведьм.

Прищурившись, мама внимательно смотрит на меня.

– Ты уверен? Ещё есть время передумать.

Я улыбаюсь.

– Так и быть, расскажу про ведьм, – улыбается мама в ответ. Вытирает о фартук руку, выбеленную мукой, берёт с кухонной доски пригоршню тонко нарезанных ягод и кидает их в плошку с отбитым краем. – Жили-были ведьмы. Они тогда обитали по всему миру, и здесь, на Фенских болотах, тоже. Ведьмы были прекрасны и мудры, они пользовались своим колдовством, чтобы сделать мир лучше. Они варили зелья из древесной коры, ягод и листьев, чтобы больные выздоравливали, урожай был богатым, а домашний скот плодился.

Я знаю эту сказку наизусть. Есть такие истории, которые, стоит их услышать однажды, никогда не отпускают тебя. Я тоже собираю с доски нарезанные ягоды, кладу их в плошку и, слушая сказку, перемешиваю.

– На Фенских болотах все любили ведьм. Но как-то летом сюда пришли охотники. Увидев, до чего сильны ведьмы и как их уважают, они стали им завидовать. Они принялись говорить всем, что ведьмы злые. Однако никто и слушать их не хотел. И тогда охотники сделали так, чтобы люди всё-таки поверили им. – Мама разрезает пополам лимон. Завернув одну половинку в ткань, она выжимает из второй сок в плошку. Потом откупоривает бутылочку розовой воды и добавляет четыре капли.

– Охотники отравили землю ядом. Урожая не стало, людей и домашний скот одолели болезни. Охотники объявили, что они раскрыли заговор. Они пустили слух, будто ведьмы насылают на окрестности мор, чтобы им платили за целебные снадобья. Этот слух пронёсся по стране, как лесной пожар в летнюю пору.

Вдыхая восхитительный аромат ягод, розовой воды и лимона, я продолжаю растирать смесь.

– Люди перестали доверять ведьмам, и охотники объявили охоту на них. Они предложили очистить Фенские болота от ведьм и назначили за это высокую цену. Почти все согласились заплатить им за услугу серебром и золотом. Именно тогда начались преследования ведьм, и в конце концов охотники истребили их.

– Но не всех. – Я закончил с ягодной смесью, и теперь мы раскладываем её по пирогам.

– Не всех, – подхватывает мама. – В нашей семье никогда не верили россказням охотников на ведьм. Однажды ночью во время сильной грозы молодая ведьма по имени Агата Кроу спасалась от преследования в этих краях. Она прибежала в дом Лори Найт, которая принадлежала нашему роду, и та впустила её и спрятала на чердаке. Вскоре охотники пришли к Лори и стали спрашивать про Агату. Она позволила им обыскать дом, но они никого не нашли. Лори считала Агату последней ведьмой, однако сама Агата говорила, что другие выжили тоже. Они просто скрывались…

– Высоко в горах по всему миру, – подхватываю я.

Мама кивает:

– И мы все верим в это.

Мы закрываем пироги тонко раскатанным тестом и аккуратно защипываем края, а мама между тем продолжает:

– Агата не стала прятаться вместе с остальными, потому что хотела доказать всем, что охотники на ведьм лгут. Несколько месяцев кряду она следила за ними и видела, как они напиваются на деньги, заработанные обманом. Наконец она нашла доказательство – письменное признание одного из главных зачинщиков охоты на ведьм – и показала его людям с Фенских болот, но никто не поверил ей.

– Потому что ложь, произнесённая много раз, становится правдой.

– Именно так. – На каждом пироге мама делает ножом пару надрезов, получается маленький крестик. – Охотники на ведьм были заодно с теми, кто делал объявления, и распространяли свою ложь, развешивая повсюду эти листки. Агате пришлось скрываться. Она пряталась, выжидая момента, когда ведьмы смогут вернуться в мир. Но пока она была жива, этого, к сожалению, не случилось. Перед смертью Агата спрятала своё сокровище и научила Лори одной песне.

– Песне Агаты.

– Тайной песне, которая в нашей семье с тех пор передаётся из поколения в поколение. Кроме нас, её никто не знает.

Всё внутри у меня переворачивается. Потому что это уже не так. Я рассказывал о песне Альфи Фитчу, своему лучшему другу.

– В песне говорится, как найти сокровище Агаты.

Слышится знакомый скрип папиных шагов, и вот он входит на кухню. Если не считать его пиджака со множеством карманов и выцветшими от солнца плечами, мы одеты одинаково. Вдобавок у нас одинаковые тёмные глаза и чёрные как смоль волосы с непослушными вихрами на затылке.

– Мм… Пахнет вкусно. – У папы блестят глаза. – Что будет, когда ты отыщешь ведьмино сокровище? – С лукавой усмешкой он обнимает маму. – Найдёшь благодаря ему оставшихся ведьм, сядешь верхом на метлу и полетишь к ним в горы? Оставишь нас с Уиллом на попечение твоей сестры?

Мама улыбается и кладёт свою белую от муки руку на папину ладонь. Их обручальные кольца, соприкоснувшись, звякают, и мама говорит:

– Никуда я не собираюсь лететь. Просто хочу найти это сокровище в доказательство того, что ведьмы на самом деле существуют.

Папа крепче обнимает её и подмигивает мне:

– Вы с Уиллом и так в них верите.

Мама толкает его локтем в бок:

– Мы-то верим, а ты нет, да и Гера тоже.

Папа смеётся:

– Я хотел бы верить в ведьм и в силу волшебства, но до сих пор не видел в мире ничего, что заставило бы меня изменить своё мнение. Может быть, в один прекрасный день это и случится. – Он берет свою мандолину, и раздаются первые аккорды песни Агаты Кроу.

Закрыв глаза, мама поёт мягким, бархатным голосом. Я присоединяюсь. В груди становится тепло, когда наши голоса сплетаются со звуками папиной мандолины.

Музыка затихает, глаза родителей устремлены куда-то вдаль, на губах лёгкие улыбки. Повисает тишина. Наконец я говорю:

– Мы не были у Вороновой скалы вот уже несколько недель. Там ждёт сокровище. Надо пойти туда завтра же утром.

Мама с папой возвращаются из своих мыслей.

– Хорошо, – подмигивает мне мама, берёт противень с пирогами и ставит в горячую духовку. – Только Вороновой скале придётся подождать, пока я развезу все пироги. Можно будет пообедать на Западном лугу. Посмотрим, как щеглы клюют семена одуванчиков, а ласточки нарезают круги в небе. Нужно запомнить каждую деталь, тогда луг всегда будет внутри нас.

Меня передёргивает. Я не хочу, чтобы Западный луг исчезал, но у нас нет выбора. Я думал, он будет всегда, вечно, как наша семья, песня Агаты и Воронова скала.

Три недели. Мама исчезла три недели назад. За это мучительное время – минуты и часы, которые сложились в дни, проведённые без неё, – соседи решили, что она бросила нас. Люди болтают, что она сбежала с Фенских болот. Но это неправда. Мама никогда не бросила бы нас с папой. И тётю Геру тоже. Мы для неё – весь мир, и её дом здесь, на Фенских болотах. По-моему, правда состоит в том, что исчезновение мамы как-то связано с её поисками сокровища Агаты Кроу. Только эта догадка кажется верной.

Я веду рядом с собой велосипед, колеса тикают, как карманные часы. Останавливаюсь возле маминого домика для наблюдения за птицами на краю Западного луга. Мы часто приходили сюда вдвоём, чтобы в тишине посмотреть на то, как живёт природа: на зайцев, шмыгавших по кукурузному полю, и ястребов с трепещущими крыльями, неподвижно зависших в небе. Мы любили играть здесь в мяч и любоваться закатами, которые ярко раскрашивали весь огромный небосвод. Мама рассказывала мне сказки и пела песню Агаты.

В тот день, когда мама исчезла, она направлялась к этому домику. Положив велосипед на траву, я делаю глубокий вдох и собираюсь с силами.

Каждый день я ищу маму здесь и возле Вороновой скалы.

Может быть, именно сегодня, в первый день летних каникул, я найду разгадку исчезновения мамы.

Я толкаю посеребрённую солнечным светом дверь и захожу в домик. Обследую каждую доску, каждую щель, снова и снова размышляя над маминой тайной.

Она, должно быть, пришла сюда поздним утром, после того как развезла свои ягодные пироги. Мы собирались побыть на Западном лугу, впитать его в себя, запомнить, прежде чем его скосят. Когда я подъехал тогда на велосипеде к домику, он был окутан странной дымкой, словно туманом. Приблизившись, я увидел в этой части луга иней. Всё было покрыто блестящими кристалликами льда. Схваченные морозом цветы напоминали засахаренные фиалки, которые готовила мама.