Олеся опомнилась и, что было сил, заорала. Она метнулась в комнату и побежала к окну. Ее остановило воспоминание о соседке, так ужасно окончившей свою жизнь на ее глазах.

«Нужно бороться за жизнь. Я всегда боролась и сейчас без боя не сдамся» – промелькнула единственная разумная мысль, затерянная в обезумевшем, терявшем связь с реальностью рассудке.

Мертвая женщина все так же медленно шла к живому человеку, вытянув руки с раскрытыми ладонями, с которых лоскутами свисала содранная кожа.

Олеся метнулась к комоду, достала оттуда кусок угля и букет сухоцвета полыни. Она быстро начертила круг, в середине которого нарисовала крест и вступила в него. Выставив вперед себя букет, как щит, она стала кричать:

– Изыди!

Мертвая женщина опустила руки и медленно обошла Олесю, не отрывая взгляда единственного глаза. Она опустилась на диван и села, положив руки на колени и продолжила неотрывно пялиться на хозяйку квартиры, куда проникла как самый непрошеный гость из всех возможных.

– Изыди! Изыди! – продолжала кричать Олеся, тряся перед собой букетом полыни не потому, что так требовал обряд, а потому, что руки тряслись и отказывались слушаться.

Внезапно мертвые губы зашевелились, и раздался низкий голос:

– Барышня, а чего вы такого делаете?

Олеся застыла, и прижала букет к груди.

– Изгоняю злой дух! – зачем-то ответила она.

– Это правильно, барышня, нам тута злого духа не нать, – ответило чудовище.

– Тогда изыди! – прокричала Олеся, пытаясь определить, к чему она ближе – к истерике или обмороку.

Мертвая женщина посмотрела по сторонам, видимо в поисках злого духа и вновь заговорила.

– Фроська я, крепостная. Меня барыня плетями забила. Живота лишила. Ыыыыы, – завыла покойница.

И тут Олеся определилась и без чувств упала на пол.

***

Багровые лужи отражали изуродованные и искривленные от боли лица людей, спешащих укрыться в метро станции «Казанский вокзал». На асфальте лежали тела тех, кто не успел. Буквально в нескольких метрах от спасительных ступеней, ведущих в подземелье, лежал мертвый мужчина, накрывший телом свою мертвую четырехлетнюю дочь. А чуть поодаль совсем еще юные парень и девушка встретили смерть, не размыкая соединенных ладоней. В общем шуме смешались рыдания, боль, ужас и собачий лай. Верные друзья сохраняли свою преданность хозяевам, склонившись над покрасневшими от крови останками, страдая от проливного дождя, они отказывались уходить. Громкое, режущее душу тявканье призывало дорогих им людей встать и пойти поскорее домой, чтобы там обсохнуть, вкусно поесть и укрыться от хаоса. Они еще не понимали, что больше не будет ни дома, ни вкусной еды, ни ласкового и знакомого голоса хозяина. В каких-то квартирах сегодня вечером не загорится свет, для кого-то не наступит долгожданная встреча, кто-то не дочитает книгу с захватывающим сюжетом и не узнает финал истории.

При входе в метро стоял сошедший с ума мужчина, он тянул кровоточащие руки к небу и кричал: «Это кровавые слезы земли! Мы все грешники! Мы все должны умереть!». Его лицо было покрыто багровыми бороздами, а глаза выжжены каплями странного и страшного дождя. Он умирал в муках, притупленных своим безумием, но не пытался спастись, укрыться или позвать на помощь. Возможно, его рассудок был поврежден давно и по другим причинам, а может быть и так, что события последних часов лишили его разума, чтобы сейчас забрать остатки жизни.

Президент России, Рогов Игорь Васильевич, сидел в рабочем кабинете и смотрел на свои скрещенные, заметно подрагивающие руки. Не прошло и полугода с того дня, как он – новый избранный правитель большой страны, приносил клятву защищать свой народ. А теперь, словно беззащитный, растерянный ребенок, вынужден лишь беспомощно наблюдать, как его избиратели превращаются в кровавое месиво. Он не может даже ничего понять, не то, что сделать.