Ближе к вечеру пошли копать червей в дальний конец огорода, туда, где была сделана загородка для сена. Тут у деда с внуком тоже не было единства: Матвей старался набрать червей покрупнее, потолще, а Валерка наоборот – поменьше, поаккуратней.

– Как таких червей на крючок-то насаживать?! Здоровенные, как… как змеи, прям … – горячился внук. – Сползать же всё время будут.

Дед спокойно возражал:

– Ничего ты не понимаешь. На большого червя и рыба большая клевать будет.

– Большая рыба и маленького червя съест, а вот если её там нет, большой‑то, так рыба поменьше такого слона и заглотить не сможет. Будет только мусолить и всё, – приводил свои доводы Валерка.

– Ничего… – бормотал старик, выворачивая очередной ком земли и разбивая его лопатой. – Вот две-то удочки как раз и сгодятся. На одну покрупнее червя насадить – для большой рыбы, на другую – поменьше.

Вечером, управившись по хозяйству, поужинав и сварив пшённой каши на при́корм, сидели на крылечке. Клавдия, вымыв после перегонки молока сепаратор, вынесла его сушиться на улицу. Посмотрев на сидящих рядом деда с внуком, пробормотала тихонько:

– Ой, рыбаки, рыбаки… Смотрите аккуратней там, с лодкой-то. Не потоните.

– Ба, да всё нормально будет, не переживай, – заверил её внук, потом спросил деда: – Может, будильник завести, а? На всякий случай, чтоб не проспать.

– Да не надо, так встанем. Сейчас уж в четыре часа светло делается.

Наутро пошли в половине седьмого, аккурат, когда выгоняли скотину в стадо. Дочка неторопливо вышла из стайки на улицу; овцы, которых остригли около недели назад, суетливо выбежали следом. Без шерсти они смотрелись непривычно маленькими, худыми, и от утренней прохлады их била мелкая дрожь.

– Ма́си, ма́си, ма́си… – тихонько приговаривала Клавдия, идя следом и ласково поглаживая овечек. – Давайте, мои хорошие, бегите.

Улица наполнялась мычанием, блеянием, глухим топотом сотен копыт. Раннее июньское солнце к этому времени уже поднялось и тысячами искр отражалось в капельках росы, густо покрывшей мелким бисером траву.

Валерка энергично взвалил на спину мешок с лодкой, Матвей повесил на плечи рюкзак и взял удочки.

– Когда вас ждать-то? – поинтересовалась Клавдия.

– На двухчасовалом хотим обратно, на рейсовом. Ежели всё нормально будет, так часам к трём должны быть. Может, и раньше, как получится. – Матвей поправил шляпу, проверил, застегнуты ли пуговицы на рыбацкой куртке.

– Ладно, идите с богом. – Старуха перекрестила внука со стариком, и те, не оглядываясь, пошли по улице прочь.

Фёдор Гуменников, проводивший в стадо бычка, стоял у своей калитки, курил.

– Доброго здоровьица, рыбаки, – улыбнулся он, приподнимая кепку.

– Здоро́во, Лукич, – кивнул в ответ старик.

– Здравствуйте, деда Федя, – поздоровался Валерка.

– Далёко вы? – спросил Гуменников.

– Да вот в Колбиху хотим съездить, – не останав-ливаясь ответил Матвей.

– Собрались всё же? Молодцы. С гэрэповскими?

– С ними.

– Расскажете потом, как там оно.

– Расскажем, съездить сперва надо.

На длинной лавке у конторы геолого-разведочной партии сидело уже несколько человек, тут же стоял КУНГ – ГАЗ-66 с будкой вместо кузова. Некоторых из сидевших на лавке Матвей знал, некоторые были ему незнакомы.

– Утро доброе, – слегка наклонил он голову, когда они с Валеркой подошли ближе. – Возьмёте попутчиков до Колбихи?

– Здорово, дед Матвей, на рыбалку, что ли, собрался? – улыбнулся ему, затянувшись беломориной, Просвирин Илья, крепкий широкоплечий мужик средних лет.

– Да вот охота бы съездить… – Матвей опёрся на удилища. – Нынче не бывали ещё там.

– Не сидится дома-то? – поддержал разговор другой знакомый.