– Ну так у них тут снабжение-то другое, тут же геологи. Оно и раньше так было. В городе нету, – ту же тушёнку возьми или молоко сгущённое, – а тут было, завозили. Даже сапоги финские как-то выбрасывали, дублёнки.

– Ну, так это раньше. Я думал, сейчас-то везде всё одинаково. Завтра домой поедем, надо будет остановиться у магазина, взять бутылок десять про запас, я попросил на всякий случай, чтоб оставила.

Клавдия помялась с ноги на ногу, спросила:

– Так, а Андрей-то чего?

– А? Кто? – Юрий, повернувшись всем телом к тёще, глянул на неё снизу-вверх. – Андрей? Да я почём знаю… Пятёрку выпросил у меня, я сюда пошёл, по деревне ещё немного прогулялся, посмотрел, чего тут у вас хорошего, а они с тем мужиком куда-то подались.

Клавдия огорчённо замотала головой и, что-то бормоча себе под нос, ушла в избу.

– Уж не говорил бы при ней, – попеняла мужу Наталья. – Чего мать лишний раз расстраивать.

– Ну уж, прямо… расстраивать… А то она его не знает.

– Ну, всё равно.

Юрий поморщился:

– А-ай… – Повертел головой по сторонам. – А Валерка где? Не нагулялся ещё, что ли?

– Да в огороде он с дедом. Грядки, кажись, поливают.

– Понятно. Воспитание трудом. Ну что ж, дело хорошее. Пойду тоже в огород схожу. Надо посетить одно ма-аленькое помещеньице. Мадам, вы не возражаете?

– А если возражаю, так не пойдёшь? – усмехнулась в ответ Наталья.

– А если вы против, так я могу прямо здесь, – муж показал рукой на двор.

– Иди давай… Здесь…

Юрий засмеялся:

– Шучу, шучу. – Грузно поднявшись, он пошёл в огород.

Валерка с Матвеем к тому времени уже сделали все огородные дела. Старик сидел на своём чурбаке у столярки и смотрел, как внук играет с Амуром. Увидев зятя, спросил:

– Ну как? Посидели?

– Посидели…

Юрий, сходив в туалет, вернулся, повертел головой в поисках, на что бы присесть.

– Вон, за грядкой огуречной табуретка стоит, ежели сесть хочешь, – показал рукой Матвей, догадавшись о желании зятя.

Тот взял табуретку, вынес на дорожку и сел. Хоть и не сложился у него с тестем разговор днём, но сейчас, после того как выпил, у Юрия снова появилось желание немного поболтать.

– Так что, папаша, вот такие дела… – сказал зять и поцокал языком.

Старик удивлённо посмотрел на него:

– Какие дела?

– Кирдык, похоже, социализму вашему приходит, – криво усмехнувшись, зять глянул на Матвея.

Тот посмотрел в мутноватые глаза Юрия:

– Это почему ж он мой?

– Ну а чей? Вы ж его строили.

– А ты не строил? Сам же говоришь, пять лет только до пенсии осталось. Вон сколь, выходит, строил.

– Не, папаша, я ничего не строил, – помотал головой Юрий.

– Ну так и я не строил. Жил да жил себе.

– Ну да, ну да… – Зять сорвал травинку, взял в зубы. – Жили-были и приплыли… – задумчиво произнёс он, глядя себе под ноги. – А социализму всё равно кирдык приходит. Не оправдала себя идея-то, не оправдала. Вон, в газетах-то чего пишут. Вся верхушка ворует. Прогнило всё насквозь, номенклатура… Дворцов себе понастроили, привилегии сплошные. В Средней Азии как были эти… как их… баи, так и остались. Вон, Гдлян с Ивановым8 разворошили гнездо, так их самих потом прищучили. Мафия кругом! Ну ничего, Ельцин придёт, он им всем покажет.

– Ельцин? А он чего – из другого теста сделанный?

– В смысле – из другого теста?

– Сам же говоришь, верхушка ворует, а Ельцин-то твой кто – не верхушка?

– Не, он другой, – возразил зять, по-прежнему вертя в зубах травинку.

– Ну да… Был бы другой, так не был бы в верхушке этой.

– Гм… – Юрий усмехнулся. – Не знаю, не знаю… – Поднялся с табуретки, подошёл к бочке с водой. – Папаша, вода чистая?

– Из колодца натаскана да с дождей набралась. А чего делать собрался? Ежели пить, так не посоветую, лучше в избу сходи.