Чувствую себя ужасной стервой из-за того, что прямо сейчас не могу ответить взаимностью на его чувства. И даю слабину в надежде, что чуть позже я осознаю, что Мирон тот мужчина, который мне нужен:

- Мне… надо подумать. Это серьезный шаг, я не могу вот так просто на него пойти. Дай мне немного времени.

Я поднимаю глаза на Барского и мне становится еще паршивее от того, какая надежда в них вспыхивает.

- Вот увидишь, ты не пожалеешь, если согласишься. Обещаю тебе, - хрипло рокочет он прямо в губы, поглаживая большим пальцем мою щеку.

Мирон привлекает меня своей надежностью, характером, тем, какой он заботливый. Да и, что греха таить, он очень привлекательный и сильный. Вот только я ошибиться боюсь. Что, если я сама себя обманываю и на самом деле просто всеми силами пытаюсь себя убедить, что он мне нравится, как мужчина? Просто потому что чувствую, что должна ему. Мирон ведь пришел на помощь в трудную минуту, когда даже мама фактически отвернулась и настаивала на аборте, несмотря на риск больше не забеременеть.

Что, если теперь я просто заставляю себя? Из чувства благодарности и вины. Не хочется очнуться спустя десять-двадцать лет и понять, что прожила жизнь совсем не так, как хотелось, рядом с мужчиной, которого никогда не любила.

Мне надо вернуться. Надо побыть какое-то время отдельно, не зависеть от Мирона, чтобы понять, что я к нему чувствую. Только так я не совершу ошибки, о которой потом пожалею.

Я отстраняюсь и робко говорю:

- Только… я бы все равно хотела поехать домой. Пожить там какое-то время… знаешь, подумать, понять, что делать дальше.

- Хочешь вернуться к матери? В квартиру, из которой она тебя выгнать была готова? – скептически хмыкает Мирон.

Качаю головой отрицательно.

- Я немного подрабатывала переводчиком удаленно последние три месяца. Успела скопить определенную сумму. Здесь платили гораздо больше, а при переводе в рубли сумма получится хорошей. Сниму небольшую квартирку и поживу там пару месяцев.

Мирон хмурится недовольно.

- Ты подрабатывала? Ты же с детьми постоянно и няню все время домой отправляла.

- Я пока они спали…

- Ты тайком работала? То есть… ты уже три месяца назад планировала уехать? – легко догадывается он и впивается в меня внимательным взглядом, будто пытаясь считать то, что скрыто в самой глубине.

Снова становится стыдно, будто я что-то плохое сделала.

- Ну… я подумывала навестить маму. Мы же не виделись давно, - оправдываюсь я, - не просить же у тебя деньги на это. Я и так все время на твоей шее!

- Ты моя жена! Конечно я содержу тебя, пока ты присматриваешь за нашими маленькими детьми.

- Да, но я же фиктивная жена… - возражаю, - получается, я тобой как будто пользуюсь, и мне от этого не очень хорошо.

- Боже, Дарина, откуда это в твоей голове? – искренне удивляется Барский, - Думаешь, для меня деньги это такая большая проблема? Можешь кататься в гости к своей матери хоть каждую неделю на выходные, поверь, это не ударит по нашему бюджету.

- Я ведь о другом, Мирон, - говорю тихо, обнимая себя за плечи.

- О чем? Расскажи, пожалуйста. Мне очень интересно, например, почему ты с двумя маленькими детьми на руках решила вдруг работать. Еще и тайком, - складывает он руки на груди. – Разве я тебя в чем-то ограничиваю? Или когда-то попрекал хоть чем-нибудь?

Барский, кажется, действительно не понимает проблемы, а я и сказать напрямую не могу, что на самом деле боюсь, что вскоре окажусь в золотой клетке. Одна в чужой стране, полностью зависимая от фиктивного мужа. Еще и дети записаны на него… что, если Мирону не понравится мой отказ? Будет ли он тогда шантажировать меня детьми? Вот это-то и страшно.