− Мам, ты у Исаева была? – вдруг догадываюсь.

− Ну была, и че такого? Съездила, посмотрела, где теперь мой любимый зять живет. Тебе бы там понравилось, ты мечтала о таком доме.

Ну вот. Минус один. И мама теперь на стороне Исаева. Хотя, всегда так было.

11. Глава 11

Стас

Я так соскучился по Ольге. Была мысль навестить ее в кафе, знаю, что нужно написать соглашение на раздел имущества. Но она опередила меня. Немного.

Няня попросила погулять с Егоркой, когда я как раз собирался поехать к жене. Пока еще моей жене. Но это ненадолго.

Смирился ли я? Нет. Ольга снится мне по ночам, мерещится в каждой блондинке старше тридцати лет. Даже в няне.

Вот утром Надежда подошла, чтобы отпроситься на часок к стоматологу, а я смотрю на нее и вижу Ольгу. Крыша едет. Понадобилась минута, чтобы понять, передо мной совсем чужая женщина.

− Станислав Игоревич, можно я оставлю Егорку с Натальей? Просто запись к стоматологу…

− На какое время? – спрашиваю, прикидывая план на рабочий день.

− На половину второго. Я сама Егорку накормлю, и потом Наташа просто погуляет с ним часок. А потом он заснет, в два часа, в коляске. Всегда так засыпает.

− Я сам погуляю с сыном и уложу его спать в коляске, − вдруг выдаю. Но мне хочется погулять с сыном, отвлечься. – А Наталья с ночи только сменилась, пусть отдыхает. Не будем ее тревожить.

Ладно, съезжу к Ольге завтра. Мы договорились с няней встретиться в парке, где мы обычно гуляли с дочкой. Женщине оттуда быстрее добираться до доктора, а я просто люблю это место. Забираю няню с сыном, везу Надежду к врачу сам, попутно объясняя, где нас потом искать.

Без четверти два звонит Ольга и я соглашаюсь на встречу. Сынишка еще не набегался, я пытался усадить его в коляску, но он только визжать начинает, да так громко, что прохожие оглядываются.

Не замечаю, как подходит Ольга, занят тем, что снимаю шустрика на смартфон. Юля просила прислать фото и видео Егорки, ее все интересует, что касается младшего брата.

У меня чувство, что и Ольга просто уехала на время. Что это наш с ней сын, приходится постоянно напоминать себе, что я потерял жену. В груди так противно скулит почти постоянно. Наверное, это тоска по любимой женщине, не знаю. Димка заметил, что тру грудь кулаком и посоветовал хорошего кардиолога.

Я отмахнулся от друга, свел все в шутку, но зря наверное. Вот сейчас увидел свою Лёлечку и вдруг сковало все внутри, а потом сердце стало тарабанить по ребрам, что не вздохнуть. Стало страшно, что отключусь. Делаю медленный вдох через нос, и тихо выдыхаю через рот. Вроде легче.

Она даже не здоровается, выговаривает, я же не сказал, что с сынишкой гуляю. Говорит тихо, запинается. На нее это совсем непохоже. Тайком наблюдаю за ней, а она на Егорку смотрит. И вид, будто сейчас заплачет, губу кусает и часто моргает.

Странно, будто неравнодушна к ребенку. Она совсем другая стала. Будто с сожалением говорит о соглашении.

Какое, к черту, соглашение?! Я готов ей все отдать, даже то, о чем не знает. Только бы осталась. Вернее, вернулась ко мне.

Но тут же прикусываю язык, чтобы не взмолиться, не схватить за тонкие руки, чтобы не отпустить. Зацеловал бы каждый пальчик, каждый миллиметр атласной кожи, у которой аромат любимой женщины.

Но сижу, как истукан. Ребра сковало болью. Моя тоска по ней сгенерировалась в боль физическую. Сухо попрощался, когда она пошла прочь. Губы перестали слушаться вдруг, стали как деревянные.

Она не оглядывается, идет не спеша. А я переключаюсь на сына, что−то говорю ему, когда чуть отпускает.

− Станислав Игоревич, вам плохо? – шепчет няня и роется в своей сумочке, потом сует в рот какую−то маленькую таблетку, велит поместить ее под язык. – Давайте я вас к своей сестре отвезу? Она врач−терапевт, и знает, что делать. Я вот давно выздоровела, а таблеточки ношу на всякий случай.