Поняла, что устала, и захотелось спрятаться от всего на его груди, в его объятиях. В одном только он не решается проявить характер – сделать меня настоящей женой. Но тут скорее его строгое воспитание, военный.

Даже в движениях его отточенность, сам подтянут, строен. Красивое мужское лицо, волевой подбородок, и губы, которые манят меня. Дотрагиваюсь до нижней губы, рассматривая ранку.

− Пойдем домой, нужно рану обработать, − вытаскиваю ключ из зажигания и берусь за ручку двери.

− Погоди, − не дает выйти из машины. – Ты точно готова связать со мной свою жизнь?

− Да. Связала уже, − улыбаясь, легонько целую мужа в губы. – Штамп в моем паспорте реальный. И моя семья тебя примет с радостью, вот только втык получу, что оставили их без торжества. А твоя семья? Как думаешь, твои родные обрадуются, узнав, что ты женат?

Герман отшатывается резко, бледнеет будто. Тяжело и глубоко вздыхает. Что−то я не то сказала…

− Мои родные… они тоже… были бы рады, − говорит с трудом, запинаясь. – Будь они живы… Моя семья погибла больше двадцати лет назад, и кроме тебя, никого роднее нет.

− Ох−х… я не знала… сожалею… − у меня слезы выступили на глазах, когда представила объем горя, свалившегося на мужчину. – Я бы с ума сошла, если бы… прости, что задала такой вопрос…

− Мне армия не дала сойти с ума. Не плачь, уже очень много времени прошло, − он стирает пальцами мои слезы, потом обнимает меня и тянет к себе. – Ты не виновата, не знаешь же обо мне ничего. Вот так, я один был на всем белом свете, пока ты в меня зонтиком не ткнула.

− Ты не один теперь, у тебя есть семья. Мои родные станут твоими, с радостью, − напоминаю, глядя в изумительно красивые темные глаза мужчины, которого уже люблю.

− Да, я знаю. Но давай не будем пока говорить им о нашей женитьбе?

− Почему?

− Потому что нужно стать семьей нам с тобой сначала. Начать жить вместе.

− Оставайся…

− Нет. Я не смогу… наверное. Моя семья погибла здесь…

Я в шоке слушаю историю гибели его семьи и чувствую себя эгоисткой. Ведь тоже не готова переезжать к Герману в горы. Здесь моя клиника, мечта всей жизни. И он понимает это, успокаивает меня, отметает сомнения.

− Давай дадим себе время, − подмигивает. – Например, полгода. Если не появится у нас желания переезжать, то…

Он не продолжает, и так понятно, что будет после этого «то».

− Наверное, мне нужно уступить, я же женщина…

− Не обязательно. Возможно, это мне уже нужно смириться, что море забрало всех… я им памятник в этом году поставил, на берегу. Мне стало легче. Даже смог прогуляться по набережной с тобой, в тот день, когда поженились.

− Ох! Пойдем домой, я тебе покажу кое−что! – вспоминаю про тот рисунок, где я беременная будто.

Интересно, увидит ли он животик у меня на рисунке…

Смотрю в темно−синие лучистые глаза мужчины и вдруг понимаю, что сегодня стану женой по−настоящему. Я и сама его не отпущу больше, сделаю все, чтобы сегодняшняя ночь стала нашей первой брачной. Желание растекается по животу, сосредотачиваясь внизу, там уже горячо.

Не выдерживаю, целую его. Потом переплетаю пальцы, замечая понятливую улыбку. У него такие же планы на эту ночь.

13. Глава 13

Герман

Как было уютно в салоне авто, где мы поставили все точки над «Ё», но вечно там не просидишь. Эля тянет меня в квартиру, ее глаза горят в предвкушении чего−то необычного.

− Вот ты посмотришь, и скажешь, так я вижу или нет, − жмется ко мне в лифте.

Обнимаю, не веря своему счастью. Не знаю, что она мне показать хочет, свое желание уже показала. Так смотрит в глаза, что сразу становится ясно – сегодня ночка будет горяченькая.

− Вот, смотри, − не дает толком снять ботинки, тащит за руку в гостиную.