такое. Интересно, она настоящая?

— Сынок, у тебя гости, — радостно произнесла его мама.

Барский сжал ладони в кулаки.

— Здравствуй, Макс, — нерешительно поздоровалась девушка, делая шаг в нашу сторону. — Это я… Кристина.

8. Глава 7

Максим

Раздражённо я принялся напевать у себя в голове песню, желая убраться подальше и забиться в какой-нибудь угол, где никто не будет доставать своими глупыми расспросами.

Почти невесомые прикосновения к моим векам прервали всякий ход собственных мыслей, заставляя сконцентрироваться на девичьих пальчиках, что так несмело, но старательно массировали мне веки.

Так называемых сиделок, а точнее надзирателей, у меня было много. В основном это были женщины средних лет с большим багажом знаний работы с инвалидами самых разных групп, и каждая считала себя профессионалом своего дела, заливая в уши матери, что справиться со мной не составит никакого труда.

Я намеренно вёл себя хуже капризного ребенка. Желая лишь одного - избавиться ото всех и остаться одному. Женщины бальзаковского возраста не смогли меня долго терпеть. Ожидаемо и предсказуемо. Хотя некоторым хватало наглости требовать компенсацию за моральный ущерб. Были совсем юные девицы, что сбежали из этого дома сразу же после первого теста с ночной водой. Да, моя фантазия была не безгранична, и приходилось повторяться. Только вот эти спектакли начали надоедать и мне самому...

Не знаю, что выбило из меня весь настрой и силы избавиться от очередной проблемы, что будет вечно шастать за мной по пятам, угнетая своей опекой. Может быть, последней каплей стал сегодняшний ответ специалиста-идиота.

Во что-то верить и надеяться почти не осталось сил. Было только крепкое желание напиться где-нибудь в одиночестве.

В последнее время приходилось часто терпеть присутствие людей в моём личном пространстве и их руки на своём лице. Зачастую массаж проходил молча. Достаточно грубые надавливания шершавыми руками или почти неощутимые и бестолковые, что даже мазь не успевала впитаться в кожу, продолжались ровно полторы песни.

Но эти прикосновения заставили меня сбиться со своего личного счётчика. Казалось бы, ничего особенного: равномерно и неторопливо женские руки втирали мазь в веки, регулируя силу давления. Но это стало даже... Приятно.

А ещё был еë запах - сладкая ежевика. Шлейф духов еле ощущался и был не таким ярким, как при самой первой нашей встрече. Возможно, я воспроизвёл его по памяти, но отчётливо ощущал сейчас вкус спелой ягоды на языке.

Похоже, я сломался, раз так разоткровенничался, но ничего не мог с собой поделать.

Я просто реально устал.

Устал от отсутствия нормального общения, от ограниченного круга людей, затворничества и... Просто устал так жить. Потому что и жизнью это сложно было назвать. Существование - верное определение.

Желание напиться стало ещё ярче.

— Это я... Кристина.

Этот голос я узнаю из тысячи, и его хозяйке не нужно было тратить силы на представление. Я слишком хорошо его знаю: всевозможные оттенки и тембр. Как он звучит, когда она смеется, плачет, просто рассказывает мне нудятину повседневного дня, или же когда стонет, прыгая на чужом члене. Причем последнее помню отчётливее всего.

Сука. Самый подходящий момент провалиться сквозь землю или слиться со стеной.

— Максим, — услышал свое имя её голосом. — Мы можем поговорить? Наедине, — Последнее слово она произнесла с нажимом и явным намеком, смотря то ли на мою сиделку, то ли на мать.

Первый раз в жизни мне не захотелось оставаться одному. Меня внезапно захлестнули эмоции двухлетней давности, которые я так старательно закапывал в себя подальше.