А потом до нее стали доходить слухи о сгинувших женах. Женах, которые были до нее. И исчезли. Станет ли она очередной сгинувшей женой? Будет ли после нее другая жена, которая сгинет тоже? Вот только поговорить ей было не с кем. Некого спросить: что с ними случилось? Некого спросить: что случится со мной? Она была одна.
Синяя Борода часто уезжал из замка, и, поскольку Фатима все же была его женой, он отдавал ей все ключи. Фатима бродила по залам, ни с кем не разговаривала и однажды набрела в подвале на неприметную черную дверь, и у этой неприметной черной двери Синяя Борода ее и обнаружил. Никогда никогда никогда не открывай эту дверь, разбушевался он. Фатима испугалась, убежала к себе в комнату и пряталась там, пока он не уехал по делам. Вот только ее постоянно тянуло к той самой двери, как будто против собственной воли.
Она стояла и не сводила глаз с этой двери, черной и низкой. Не сводила глаз, будто пытаясь заглянуть внутрь сквозь дерево. Не сводила глаз, будто можно открыть дверь взглядом. Почему он ей этого не разрешает? Что за дверью? Дверь взывала к ней. Говорила: открой открой открой. И однажды Фатима ее открыла.
А там, во тьме, мерзли трупы ее предшественниц. Простертая окровавленная рука, вымученная бледная улыбка, остекленелые глаза, закатившиеся глаза, гниющие посеревшие глаза. Она стояла и смотрела в бездну, бездна же смотрела на нее.
Глава 5
Мне снится пустота. Зазор между звездами.
Сон пришел не сразу. Было не уснуть. Болели глаза. И сердце. Оно тоже болело.
Я отправила эсэмэски Ро, Пас, Талии. поппи уехала, – написала я, – уехала на все лето и не отвечает.
охренеть, – ответила Ро.
Че, правда? – ответила Пас.
Почему? – ответила Талия.
Я не знала, что им сказать, и заснуть не могла, поэтому решила убаюкать себя мрачными колыбельными и еще красным вином, вином, вином прямо в горло – кислое, два дня простояло открытым, просто мама забыла о нем, вот я его все глотала и глотала.
Пока все не качнулось, не закружилось, и тогда я вырубилась, вычеркнулась, вычеркнула все вокруг.
Больше не сбежать домой к Поппи. Вообще. Не только сегодня. Речь не о том, чтобы пережить ночь-другую. Поппи тут просто нет.
Звонок будильника – как удар ножом по обратной стороне глазного яблока. Я пытаюсь убедить себя в том, что ничего страшного не случится, сама же тем временем одеваюсь, так, чтобы не слишком внимательный родитель счел меня нормальным тьютором. Вот только мне нужны деньги на автобус, на несколько чашек кофе, на китайские паровые булочки из «Пайка» и на рахат-лукум со вкусом розы тоже.
В досуговом центре полно окон – а значит, там очень светло. Я заливаю в себя кофе и закидываюсь экседрином – приношения Богам Похмелухи, – а дальше надеюсь на лучшее. Лэнгстон сидит на скамейке, уткнувшись в книгу. «Возвращение короля».
– Ты так и остался ботаником, – говорю я.
Он смотрит на меня с кривоватой улыбкой. Вообще-то он очень красивый. Прямо Майкл Джордан, только тон кожи темнее, зато ямочки на месте.
– И сколько раз ты перечитывал «Властелина колец»? – спрашиваю я.
– Включая «Хоббита»?
Пожимаю плечами.
– Неважно, все равно много получается. – Он распрямляет спину. – Ну, это типа как вкусная привычная еда. Текст такой знакомый, что читается без всяких усилий. Любимая сладость. – Он загибает страницу, хмурится мне в лицо. – А ты что тут делаешь?
– Я теперь тьютор. Так-то.
Открываются двери конференц-зала, оттуда гуськом выходят озабоченные родаки и зашуганные младшеклассники, я вижу, что какая-то мелкая егоза улыбается и машет мне рукой. Лира. Я вспоминаю, что Руми говорил: у нее будет тьютор на лето.