По карточкам нам давали мелкую, меньше кильки, сушёную и очень солёную рыбёшку – снетки. Бабушка добавляла её в щи вместо соли. Иногда удавалось стащить пару штучек этих снетков и, запихнув в рот, долго сосать их до полного размягчения, ощущая вкус рыбы. Люди даже сочинили частушку: « Щи горячие, да со снеточками, а слёзы катятся да ручеёчками». Представьте – капустный суп с солёной рыбой, но мы не считались гурманами, ели что дадут, разносолами мы в тот период жизни избалованы не были. Задача состояла в том, чтобы заполнить хоть часть желудка чем угодно, лишь бы он не был совсем пустым, и не вызывал слабости и головокружения.

В 1949 году задумала моя бабуленька завести кур. Она долго собирала денежки на инкубаторных цыплят. Мы с нею отстояли бесконечную очередь и купили почти мешок комбикорма для будущих кур. С большим трудом притащила бабушка домой этот мешок. Ведь расстояние от дома до базара и обратно было немалым, и пройти его с больными ногами и без груза было трудно, а ведь этот треклятый мешок был тяжёлым, а к концу пути казался ей ещё раз в 5 тяжелее. И вот, наконец, она купила 18 цыпляток. Она их холила и лелеяла, носила то в дом, то на солнышко. Цыплята подрастали и начали оперяться. Но однажды утром меня разбудили громкие рыдания с причитаниями. Выскочив на улицу, я увидела бабуленьку в великом горе: в сарае лежали в рядок все 18 цыплят, задушенные хорьком. Я обнимала бабушку, пытаясь её успокоить, но она была безутешна.

А, потом и у меня случилось горе: на Пасху бабушка купила пяток яиц, стакан молока и 2 стакана муки. 4 яйца она покрасила луковым пером, которое она собирала целый год, одно забила в тесто и в духовке испекла плюшки. Утром, вернувшись из церкви, бабушка дала всем по одному крашеному яйцу и плюшке. Плюшку я тут же проглотила, а с яйцом пошла на улицу. Я держала яйцо, как драгоценность, такое гладкое, тёмно-красное, мне не хотелось с ним расставаться, и я не решалась его съесть, до этого дня мне не приходилось есть варёные яйца, да и жареные тоже. И тут я увидела, что у завалинки собрались ребятишки с нашего двора. Они, оказывается, катали яйца с деревянного лотка с бортиками. Катали по очереди, пока одно из яиц не разбивалось. Тот, чьё яйцо разбилось, проигрывал, и его яйцо доставалось победителю. Мне не хотелось расставаться со своим яйцом, ведь я его даже не попробовала, но азарт и желание получить 2 яйца вместо одного взяли верх.

С замиранием сердца я подошла к лотку, ребята расступились и начали меня поддразнивать, особенно те, что проиграли. И я решилась. Яйцо покатилось, следом за ним другое, послышался хруст треснувшего яйца, и я с ужасом осознала, что это МОЁ ЯЙЦО! Я проиграла. На ватных ногах я отошла от завалинки, ещё не до конца поверив, что у меня нет больше яйца, которое я ждала так долго. Голова моя кружилась, слёзы жгли глаза, в груди застрял ком, который не давал дышать. Домой пойти я не могла – бабушка всё сразу узнает и моей глупости не простит. Но как я раскаивалась в своём поступке! В тот день я получила прививку от всяких азартных игр, я не понимала как, но была уверена, что меня обманули. И это было настоящее горе. Хотя… поплакала в сторонке, да и успокоилась – не это теряли, и к яйцам я вообще не привыкла – их в нашем рационе просто не было. Зато на нашем столе всегда была квашеная капуста.

Конец ознакомительного фрагмента.