Есть хотелось всегда, и мы, дети, ели всё, что казалось нам съедобным. Травы: кислицу, калачики, кашку, дикий щавель и др. Однажды в поисках съедобной травы, я наткнулась на растение с бело – чёрными цветочками. Попробовала, они имели сладковатый вкус. И была это белена. Когда мама пришла с работы, у меня уже пена изо рта текла клочьями, я никого не узнавала, билась и рвалась из рук. В общем, с трудом и не скоро меня привели в норму, помогла наша соседка, напоив меня молоком. Недаром говорят: «Ты что белены объелась?», а могла бы и умереть: я была ещё очень мала и организм мой был сильно ослаблен, но опять не судьба.

Делали мы с ребятами и набеги на совхозное поле, где выращивали турнепс. Это крупный корнеплод, иногда с нашу голову, белого цвета, сладковатый на вкус и сочный, его ещё называют брюквой. Но, в поле был охранник на лошади и с хлыстом. Попадёшься, так «вытянет», что долго помнить будешь. Но как часто бывает в жизни, обстоятельства лишают нас права выбора: голод толкал на подвиги и мы всё-таки добирались до этого турнепса. Всё надо было проделать очень быстро, пока не видит объездчик, поле обширное, всё сразу не укараулишь. Вытащить плод из земли не получалось – ботва обрывалась. Мы разрывали руками землю, с большим трудом, ломая ногти, добывали из земли толстый белый клубень, и мчались в укромное место. Там мы стряхивали с него землю, зубами очищали от кожуры, и по очереди откусывали твёрдую, сладкую и сочную мякоть. Какое это было наслаждение! Но после этого «салата» ещё больше хотелось есть. Иногда нам удавалось украсть морковку, но на нашу гоп-компанию морковки было мало, а находиться на поле долго никто не рисковал.

При таких пищевых добавках неизбежно заражение глистами. И это была очень серьёзная проблема. Мои близкие хватились, когда аскариды отравили мой организм, у меня стала кружиться голова, появилась тошнота и рвота, болел живот. Всё моё тщедушное тело было заполнено этими хищницами. Когда меня начали активно лечить сантонином, они полезли и сверху и снизу, и не было им конца. Я содрогалась от страха и рвоты, в любое время суток, особенно ночью, и мама страдала вместе со мной. Вторая всеобщая проблема – вши. Вшивыми были все, их бесполезно было выводить, т.к. коротко пообщавшись с кем-то, можно было снова их нацеплять. Выискивание вшей друг у друга было обычным делом, а мы с соседкой Валькой Емцовой, вытаскивая вшей у её матери, играли: это папа, это мама и т. д. Набиралось до 15 родственников и знакомых, а в такую игру мы играли довольно часто. При этом, мы не испытывали никакого отвращения – ведь это была обыденность.

И тут на помощь приходила городская баня, обитель общегородского очищения от скверны и место встреч со знакомыми и родственниками. Баня работала по субботам и воскресеньям, с утра и до позднего вечера, и была одна на весь город, но зато там был водопровод и она хорошо обогревалась. Ходили туда обычно раз в 2 недели, а некоторые и раз в месяц.

Баня – большое 2-х этажное здание тёмно-розового цвета стояло ближе к центру города, на берегу реки Мсты. Каждый выходной люди густыми толпами шли к этому зданию, как когда-то шли в церковь. Раньше меня мыли в тазу дома. Но когда ноги перестали помещаться в тазу, меня стали водить в баню. Мы с мамой шли туда к 6 часам утра и стояли в очереди, в этой змее подколодной, частью которой и мы тоже являлись, до 2-х часов дня! Самое страшное, что при этом могло случиться – это потерять очередь, отвлёкшись разговором со знакомыми, ведь номерков здесь уже не писали – слишком длинна была очередь. Если ты простоял уже пару – тройку часов, а сидеть там было просто негде, слишком много было народа, и уже превратился в зомби, тупого и безразличного, ты радуешься каждому новому лицу, и возможности отвлечься от отупляющего бездействия, и не ты один. Поэтому люди то отходят от очереди, то снова подходят и ищут своё место.