– Думаю, ты права, Мари. Давай, одевай.

Мои глаза останавливаются на фирменной этикетке, пришитой к внутренней стороне ворота. Иностранными буквами написано: «Версачи».

Версачи!

Наверняка подделка!

Фирма с мировым именем поставляет свою одежду в неизвестный салон провинциального городка. Чушь!

Не может такого быть!

Костюм от «Версачи» сидит на мне, как нельзя лучше. Будто чьи-то невидимые руки специально сшили его для меня. Тютелька в тютельку.

Ирка касается броши.

– Ты смотри! Словно алмазная.

– Нет, не алмазная.

– Откуда ты знаешь?

– Предполагаю.

Брошь в виде цветка розы. Внутри каждого «алмаза» разноцветные блики – отражение от дневного света. Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Обычная детская считалочка.

КАЖДЫЙ ОХОТНИК ЖЕЛАЕТ ЗНАТЬ, ГДЕ СИДИТ ФАЗАН.

А куда же вписываются все остальные цвета, ведь их же больше, чем семь?

Сидит фазан….

…Фазан…

Кто такой «фазан»? Птица.

Что за птица эта Алиса?

Ирка внимательно посмотрела на мой новый облик.

Мне показалось, в глазах Ирки блеснула зависть. Разве может Ирка жить без зависти? А Макс?

Два сапога – пара! Ирка и Макс.

А я и Алекс?

Если бы Алекс увидел меня в этом костюме с брошью!

– Теперь, Мари, я понимаю твоего Эдуарда. Да он глаз от тебя не отведёт.

– Перестань, Ир. И он вовсе не мой. А может, Эдуард – это женщина. Ведь я же никогда его не видела. Письмо ещё ни о чём не говорит.

– Да, Мари, я и не подумала об этом. И такой вариант нельзя исключать.

– Ты говоришь, как будто прочишь Эдуарда в женихи, а меня в невесты.

– Я и сама, как видишь, не против. Задницей чувствую, что этот твой Эдуард – мужик, что надо.

Ну, вот Ирка села на своего конька, про мужиков она может говорить часами, если не сутками. Конечно, «профессия» обязывает.

– У тебя же Макс есть.

Она скривилась.

– Макс – дурак. Не мужик, а тряпка какая-то.

– Он как хвост везде с тобой ходит.

– А меня это бесит.

– Так чего же не отошьёшь?

Ирка выдавила улыбку. Правда, улыбка эта получилась натянутой и даже неприятной.

– Держу про запас, дорогая.

Послышался запах кофе и ванили.

Люблю ваниль на испечённых тётей Клавой булочках. Она придаёт особый вкус произведениям кулинарного искусства. Полноватое морщинистое лицо доброй женщины составляет яркий контраст с холодным лицом Алисы, тронутым тщеславием. Оказывается, красота бывает отталкивающей. Как у Алисы…

– Ладно, нам пора.

Кофе стоял в розовых термоустойчивых кружках на миниатюрном журнальном столике. Офис благоухал ароматами французской парфюмерии. Наверное, все эти модные дамочки – жёны «новых русских» или депутатов в шикарных мерсах выливают на себя полстакана этого самого французского парфюма. Они таскают с собой под мышками карманных собачек, украшенных бантами.

Жуткое зрелище! Но, слава богу, кажется, сегодня в салоне Алисы, никого нет кроме нас. Вероятно, богатые дамочки с собачками и мужьями-миллиардерами сговорились коллективно отдыхать на Кипре.

Алиса бросила на меня оценивающий взгляд. Сразу видно, за несколько мгновений она была способна предугадать перспективность своего «проекта».

– Ну, как?

– Неплохо. Но в тебе нет той грации, которая выделяет женщин второсортных от настоящих женщин.

Подруга Ирки (где она её только выкопала?) отложила в сторону тушь для ресниц, посмотрела на своё отражение в зеркальце. Да, Алиса осталась довольной. Это было написано на её лице.

– Значит, ты считаешь себя Настоящей Женщиной? Эдакой красавицей с Бульвара Капуцинов?

– Мари! Не заводись.

Ирка дёрнула меня за рукав костюма «от Версачи». Как ни странно владелица салона «Твой имидж» осталась вполне спокойной. Алиса и не думала снисходить до моих дерзостей, как истинная аристократка взирает с высоты своего пьедестала на шалости черни. Не удивлюсь, если её родители окажутся вдруг какими-нибудь богатыми дворянами. Ну и наплевать! Эти богачи просто много из себя строят.