Звякнул колокольчик. Клеманс положила перо на подставку, не зная, что означает этот сигнал. Она встала и вышла на площадку. У лестницы она увидела фигуру мадам Августы.

– Время ужинать. Хотели бы поесть, так уж давно бы на кухню наведались, – бросила она хмуро.

Клеманс подавила вздох. Откуда ей было знать, что звон колокольчика – это призыв к трапезе? Она здесь первый день, нравы и обычаи домочадцев ей еще совсем незнакомы… Она пожала плечами. «В конце концов я задобрю эту мегеру…»

Кухня была просторной, выложенной черными и белыми плитками. В левой стороне царственно возвышалась большая чугунная печь. На деревянной перекладине висели медные кастрюли, на веревочке сушились связки всевозможных трав.

Мадам Августа указала на стул.

– Присаживайтесь, мадемуазель Дешан.

Клеманс села. Кухарка поставила перед ней тарелку с дымящейся едой.

– Ешьте, пока не остыло.

– Доктор Левассёр с нами не ест? – удивленно спросила молодая женщина.

Ошеломленная прислуга только головой покачала.

– Доктор никогда не разделяет трапезу со своими работниками.

Клеманс ясно расслышала в интонации кухарки нотку горечи.

– А Тристан?

– Мсье Тристан изволит кушать у себя в комнате. Я приношу ему поесть. Несчастный мальчик очень болен. Как и его мать.

Клеманс вернулась в свою комнату – с облегчением, что избавилась от дурного настроения мадам Августы. Почувствовав, как ее утомило путешествие, она не стала продолжать писать в дневнике, а решила почитать перед сном. Умылась и переоделась в ночную рубашку. «Дочь шуанов» она уже прочла и теперь выбрала «Отца Горио» Бальзака. Судьба несчастного отца семейства, которым дочери попользовались, а потом бросили, особенно ее тронула. Она догадалась переложить подушку от перины себе под спину, что казалось ей верхом роскоши, и погрузилась в чтение.

Пробежав глазами одну главу, молодая женщина наконец поняла, что уже поздний вечер. Рядом с кроватью она заметила лампу, ощупала ее со всех сторон в поисках фитиля, но не смогла его найти. Она уж подумала было призвать на помощь мадам Августу, но не осмелилась опять утруждать столь неприветливое создание. Тут-то она и заметила какое-то металлическое кольцо и безотчетно повернула его. Свет вдруг так и брызнул. Она поняла, в чем тут дело: это и было электричество. Ей припомнились объяснения мсье Ахилла о том, как работает это чудо. Сколько еще нужно узнать, скольким вещам научиться в этом новом мире, где ей предстояло теперь жить!

Она подавила зевоту, закрыла книгу, положив ее на столик у изголовья, и подошла к окну, чтобы задернуть шторы. В этот самый миг она заметила промелькнувшую у фонтана быструю тень. В желтоватом пятне лунного света она явно различила темный силуэт. Несомненно, это была женщина в черном. Клеманс прищурилась, стараясь получше разглядеть ее черты, но луна уже скрылась за облаками. Когда она снова появилась, женщина исчезла, как призрак.

Клеманс проснулась уже при ярком свете дня. Ее первым порывом было подойти к окну. Сад утопал в мягком янтарном свете. Мсье Ахилл подрезал розы. Столь буколическая сцена вызвала у нее улыбку. Мимолетное видение той женщины в черном теперь выглядело дурной игрой воображения.

Позавтракав в кухне в одиночестве, Клеманс уже собралась возвращаться к себе, когда мадам Августа протянула ей вдвое сложенный листок бумаги:

– Доктор Левассёр попросил меня перед отъездом в больницу передать вам эту записку. Он там дежурит раз в неделю.

Прислуга принялась убирать со стола, но Клеманс смекнула, что ею двигала не столько обязанность, сколько любопытство. Она сунула записку в рукав и вышла. Уже в коридоре она прочитала фразу, написанную почти совершенно неразборчивым почерком: