Юный дампир поспешил зайти в руины, где чутьё на живую кровь безошибочно вело его к выжившему. Ещё один монах. С залитой кровью головой и месивом на месте брюшнины. Может, этому человеку повезёт, и он так и не очнётся… Либо скончается от ран до того, как до него доберутся упыри и трупоеды.

Сила, несмотря на общий, достаточно субтильный вид, позволяла таскать тяжести без посторонней помощи. Дампир, прикинув, что если этакую тушу потащит за относительно чистый шкиряк, это будет просто неудобно. Вздохнув и ухватив мужика под локтями за изгвазданные в глине и дорожной грязи сапоги, и он поволок бессознательного в общую кучу. Думать о том, что через несколько минут его позовут иссушить кого-то из тех пленённых послушников, морально подавляла и отдавала в сердце тупой болью. Но не питаться невозможно физически, если не хочешь потерять разум, и натворить куда бо́льших бед. Да и, в общем-то, отказаться ему никто и не позволит.

Угрюмого дампирчика, тащащего по приказу сброд на поднятие, проводил тяжёлым взглядом статный темноволосый мужчина с короткой, подчёркивающий его хищный вид бородкой. Он сидел на абсолютно недвижном вороном коне, чьи глаза отливали чёрно-фиолетовым светом, и чьё сердце уже несколько десятилетий не билось. Состояние и настроение отпрыска его уже давно беспокоило. Впрочем, приказы сын исполнял беспрекословно, а бо́льшего от него сейчас и не требовалось. Увы, юноша оказался весьма скрытен и упрям. Казалось очевидным, что он не понимает своей природы и не принимает её. Была надежда, что дампир втянется и перестанет переживать по пустякам. Даже его кузены, обращённые в вампиров по достижению двадцати пяти лет, и то легче и охотней воспринимали метаморфозу. Их с рождения готовили к тому, что им предстоит доказать свою преданность и открыть перед собой Вечность. Этот же юнец родился со всеми качествами и талантами, но категорически не принимал свою суть, что было даже странно… С такой-то матерью…

– Господин, у Ферджина ещё будет возможность встать с вами плечом к плечу в вашей борьбе, – раздался тихий, слегка хриплый голос рядом. Верный друг, соратник и слуга, как и всегда, верно истолковал настроение первородного вампира.

– Твои кадавры [1] готовы? – вместо ответа спросил Аллар Десбаэл, лишь слегка скосив алые глаза вниз на сгорбленную фигуру в пыльно-зелёном плаще.

– Уже почти все вылупились, мой Лорд. – прошелестел старческий голос из-под капюшона. – Святоши молчат?

– Люди этой обители бесполезны, – вампир раздражёно передёрнул плечами и спешился. – Они невежественны и не помнят древних наказов. Знания утеряны. Но след вёл сюда.

– Обратитесь к Ней? – поинтересовался некромант.

Вместо ответа Аллар молчаливо двинулся вперёд вдоль рядов каменных рыдающих фигур, изображающих мужчин и женщин в изящных одеждах. С неприязнью всматривался в их, облупившиеся и обколотые от времени лица. Выражение страданий, печали, смиренной покорности, наивного детского добросердечия в лицах раздражали. А состояние этих древних изваяний вызывали злость. Как можно было так запустить реликвии? Как можно было всё так извратить?

Композиция из статуй составляла спираль. Более дальние, поздние статуи чаще изображали мужчин с лебедиными крыльями. Ближе к центру пол существ распределялся приблизительно поровну. И все статуи оказались самым варварским способом приведены к некому странному стандарту. У многих из них вампир замечал обколотые кончики ушей. У некоторых из них не́когда имелись крылья, но, судя по всему, чем-то их вид или форма не устраивали членов ордена. Многие статуи держали в руках разного рода артефакты и же книги.