В 1935 г. на II съезде колхозников-ударников был принят новый «Устав сельскохозяйственной артели». При его обсуждении Сталин вынужденно пошел навстречу желаниям большинства крестьян, разрешил колхозникам иметь «личное хозяйство, небольшое, но личное», в виде приусадебных участков земли. «Сочетание личных интересов колхозников с общественными интересами колхозов, – сказал Сталин, – вот где ключ управления колхозов»69. С 1939 г. в связи с обострившейся военной опасностью и создания стратегических запасов продовольствия для членов колхозов устанавливается обязательная годовая норма трудодней. За ее невыполнение колхозник мог лишиться приусадебного участка – фактически единственного средства существования. Тем самым труд колхозника окончательно приобретает зависимый крепостнический характер. В том же 1939 г. был установлен налог на каждое плодовое дерево и каждую огородную грядку крестьянского подсобного хозяйства вне зависимости от урожая70. Одновременно увеличивался размер обязательных государственных поставок колхозов.

К 1937 г. коллективизация фактически завершается. К этому времени 93% крестьянских хозяйств были объединены в 243,7 тыс. колхозов. На земле появилось два хозяина – колхоз и государство, где решающее слово оставлялось за государством. Острословы говорили после 30-х годов – ВКП(б) – это второе крепостное право большевиков.

Формально советская политическая система к началу 30-х годов располагала многими чертами цивилизованного (т. е. христианского) демократического государства. Высшая власть принадлежала Всероссийскому съезду Советов, депутаты которого получали полномочия на основе всеобщего избирательного права. В реальности власть еще в 20-е годы безраздельно переходит в руки партийно-государственного аппарата. И несмотря на шумные пропагандистские кампании, «орабочить» государственный аппарат не удалось. Сама идея привлечь в госаппарат рабочих от станка как радикальное средство против бюрократизации оказалось надуманной. К 1930 г. из миллиона служащих более 60% принадлежало к непролетарским слоям.

Законодательно власть партийного аппарата опирается на статью 126 конституции СССР, которая допускает принятие совместных решений государственных и партийных органов, и теперь приобретает официальный статус. Подчинение номенклатуры аппарату довершает систему государственной власти. Важнейшей особенностью советской номенклатуры являлся ее закрытый характер. Рядовые советские граждане не знали ни о самом факте существования списка государственных должностей, которые с 1932 г. становятся государственной тайной, ни тем более о характере полномочий отдельных бюрократов и их привилегиях. В 30-х годах верховной властью СССР являлся не конституционный ВЦИК, а высшие органы партийного аппарата – Политбюро, Оргбюро, Секретариат ЦК, на заседаниях которых решались вопросы, вплоть до мельчайших. Со временем формальная сторона деятельности Советов только усиливается. Так, за период с 1937-1966 гг. законодательная инициатива лишь в 3 случаях из 140 исходила со стороны депутатов Верховного Совета. За весь период существования советского парламента не было ни одного случая голосования против заранее подготовленных аппаратом постановлений. Логическим продолжением процесса концентрации власти стало создание «секретариата тов. Сталина». Этот пост фактически становится высшим исполнительным органом партии. Одновременно все важнейшие правительственные посты занимают сторонники и выдвиженцы Сталина: К.Е. Ворошилов, который с ноября 1925 г. становится наркомом по военным и морским делам, Г.Г. Ягода, возглавивший в 1926 г. ОГПУ, В.М. Молотов, занявший пост председателя Совнаркома СССР в декабре 1930 г.