А вот с Рафиком мы сдружились. Он был из города Кази-Магомед, что недалеко от столицы Баку, как рассказывал сам. Там закончил русскую школу, и поэтому хорошо говорил по-русски.

- Мой отец всегда считал, что мы, дети, должны знать язык страны, где живем и теперь я ему благодарен. А поначалу было трудно. В семье все говорили на азербайджанском, и я искал себе не только русских одноклассников, но и друзей из их числа.

- Там была одна девочка, которая мне очень нравилась, - рассказывал он мне, когда у нас не было покупателей, и мы зависали с чаепитием. - С ней учились в одном классе. Она дочка военного, часть которого стояла в предместьях нашего городка и она и стала моим искренним другом и помощником в разговорном русском. Познакомила со своими друзьями, и я влился в компанию таких же ребят и девчонок. Мы часто гуляли вместе, играли и даже совершали налеты на местные бахчи за арбузами и дынями. Я в основном тогда руководил этими делами. Заговаривал со сторожем, отвлекал, а ребята тащили арбузы, - смеялся он, вспоминая свое детство. – Кроме того она всегда советовала мне какие книжки читать, я смотрел у них кино, бесплатно на летней площадке. А еще мы играли в разные игры, в основном в лапту или в «штандр», как они называли, подкидывая мяч вверх, а потом выбивали всех, кто оказывался рядом. Было весело и мне очень нравилось. Вот там я и получил навык русской речи. Сейчас вот помогаю своему дяде, который рад моим знаниям. Видишь, как всё пригодилось, - веселился он и показывал мне очередную книгу, которую читал в свободное время.

- Ага, - слушала я и понимала, почему мне так легко с ним. – Привычка – вторая натура. Теперь понятен его правильный русский. Детство с языком – лучшая учеба. Поэтому в страну, любую, нужно ехать в малом возрасте. Тогда можно и понять и полюбить её, изучая вместе с детьми местный язык, традиции и культуру.

Рафик познакомил меня со своим родственником, хмурым полным дядькой, который говорил только на своем, на русском с большим акцентом. Я узнала, что он живет в его большой семье и готовится к поступлению в институт.

- Хочу быть менеджером с высшим образованием. А для этого нужен ВУЗ. Я обязательно поступлю, вот увидишь, - уверял он меня и я соглашалась, глядя в его большие черные выразительные глаза. Мне он нравился, как знакомый парень и только, хотя я замечала, что ему-то нравлюсь больше, чем подруга. Уж в этом не могла ошибиться.

- А почему и нет! – улыбалась я, видя, как он старается мне угодить во всем, вплоть до заварки чая и покупки сладостей к нему. – Хороший парень, не хамло нацменовское, что окружало меня.

Каждый если не мог цапнуть, то обязательно отпускал реплику, иногда нелицеприятную и чаще на своем языке. Я вначале огорчалась, злилась, а потом привыкла и даже сама огрызалась. Вообще, те кто торговал рядом и даже в ряду постоянно, то все уже знали друг друга и иногда помогали и в работе и в мелких делах: присмотреть, если надо в магазин или туалет, помочь, если попадался какой крикливый или хамовитый покупатель, а иногда и похвалить продукцию, если уж не ругать товар соседа.

Вот такая солидарность многого стоит. Особенно, когда появлялись крепкие парни с нахальными глазами. Это были шестерки «смотрящих» за подвластными территориями. Я старалась в это время скрываться в глубине палатки, и только выходить, если настойчиво требовали. Рафик вначале часто мне помогал, особенно когда те пытались «пригласить» отдыхать в их компании. Он говорил, что я его девушка, и они сплевывали, но уходили. Да и кто свяжется с представителем той группировки, которая «крышевала» эту часть рынка. Как оказалось, она была в руках их диаспоры. Так что, я чувствовала себя защищенной. А уж как с этим справлялся Игорь, понимала – платил, как и все вокруг.