- Тебе бы ресторан открыть или кафе с твоими талантами, - часто говорили мне они, поглащая пирожные в каком бы количестве не принесла. А что не есть! При том бесплатно!

Вот об этом и вспомнила, когда начала думать о своем месте в новой жизни. Распланировала и начала докапываться до подруги, чем та собирается заниматься. Предложила открыть собственное небольшое кафе.

- Если сложимся и подтянем еще и Лену, то сможем сделать свой бизнес. Не всё же время быть на побегушках у тетки. Хотя спасибо ей, дала возможность копить и учиться. Теперь надо думать о будущем.

Она обещала подумать и дала слово не проболтаться. Но про будущий дефолт я тогда ей не сказала.

- Ещё подумает черт знает что, - решила и промолчала, хотя её капитал мог бы пополниться прилично. Боялась, что примет мои рекомендации, как очередные выверты и так уже испорченного отношения ко мне.

Я поражала её своим поведением: новые взгляды на жизнь, новое лицо и внешность, новые привычки и даже разговор. Если ранее жвачка не вынималась изо рта, то теперь она отсутствовала, если грима на лице было, с пуд, то сейчас вообще никакого даже намека. Поменялась и мода, стала спокойной. Отрастила волосы, перекрасила в свой натуральный цвет и схватила их в хвост. Села за учебники и даже начала читать художественную литературу.

Однажды удивились и остальные, когда я, присев за пианино, пробежалась по клавишам, вспомнив свои навыки еще по прошлой жизни. Тогда я окончила еще и музыкальную школу. Правда, из-под палки, но грамоту знала и, если постараться, то некоторые маленькие пьески, почти детские, могла и сыграть. Марина показала свои мне свои ноты, и я иногда заучивала их, играя днем, в то время, когда никого не было из хозяев. И библиотеку Маришкину тоже потрепала порядком. Особенно ударила по классикам, вспоминая школьную программу. Кроме того начала посещать театры и выставки, ходила по Арбату и смотрела, слушала и впитывала новые тенденции этого мира. Радовалась и своим старым пытливым мозгам и молодому телу, находившемуся, теперь уже, в крепкой связке. Начинала потихоньку не только привыкать, но и ощущать это другое время.

Так проходил месяц моей новой жизни, за который я успела приноровиться ко всем и ко всему. Уж опыт взрослой бабы мне помог отлично. Особенно в работе на рынке у Игоря. С ним я так и не нашла общего языка ещё и потому, что он начал обращать на меня внимание. Я поняла и стала его сторониться. Однажды даже пришлось поставить его на место, когда тот прижал в уголке за занавеской и начал хватать за все выпуклые места моего тела. Попытался поцеловать, но я увернулась и стукнула его коленом между ног. Он согнулся пополам.

- Знаешь что, - зашипела я зло глядя на его покрасневшее от боли и возбуждения лицо, - еще один раз и всё расскажу тетке. Уж она-то знает, кому передать. И вообще, не распускай руки! Получишь ещё сильнее. Это я умею. Веришь?

Я смотрела на него с презрением, и тот понял, что проиграл.

- Больно надо! – прохрипел он, выпрямляясь. – Дура ты, Людка! Могла бы заработать. Я щедрый к своим бабам.

- Я не твоя баба, понял! И никогда ею не буду! Так что будем взаимно вежливы.

После того случая он смотрел на меня с досадой и даже зло, а я старалась поменьше бывать с ним наедине. Познакомилась с соседом справа, Рафиком из Азербайджана и тетей Викой слева, такой же продавщицей. Они присутствовали каждый день, не так как мы попеременно. Рафик работал от дяди хозяина прилавка и тоже торговал кожей, Вика же джинсами. В общем, сейчас в летний период в доходе была лишь Вика, баба лет тридцати-тридцати пяти. Неплохая, веселая, но семейная и с детьми, двойняшками семи лет. Показывала своих мальчишек и мужа на фото, и хвасталась своей семьей. Что же, кому как повезет. Ей пока везло.