Пополь-Вух. Эпос майя-киче Павел Крусанов, Эпосы, легенды и сказания

Издано при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Предисловие

Эпосам народов доколумбовой Америки в плане их сбережения, изучения, научной и художественной интерпретации, увы, повезло куда меньше, чем эпосам народов Старого Света. Поэмы Гомера, германо-скандинавские сказания, рыцари Круглого стола, богатыри русских былин, не говоря уже о «Рамаяне» и тучной «Махабхарате», давно и прочно вошли в культурный обиход на всём пространстве глобуса – поэтов всех племён то и дело призывает «к священной жертве Аполлон», учёные и темпераментные любители исследуют в многомудрых трудах «старосветскую» эпику на предмет исторического основания, энтомологи нарекают своих подопечных именами античных героев, богов и богинь, композиторы, вдохновлённые Зигфридом и Садко, кладут былинные сюжеты на музыку, художники – от Брейгеля Старшего с «Вавилонской башней» до Дмитрия Шагина с «Икарушкой» – теребят мифологию, как материнскую грудь, кинорежиссёры Голливуда и Болливуда без устали трудятся над вульгаризацией Артурова рыцарства, скандинавского пантеона и роковых конфликтов «Махабхараты». В сравнении с этим пёстрым совокупным корпусом всё, что известно широкой публике об эпическом наследии Нового Света, – крохи, писк замученной птички.

А между тем археологическая наука свидетельствует, что к тому времени, когда экспедиция Эрнана Кортеса впервые увидела дамбы, мосты и храмы ацтекской озёрной столицы Теночтитлана, история цивилизации индейцев Центральной Америки уже насчитывала три с лишним тысячелетия. Ещё до нашей эры здесь возводились величественные здания, украшенные каменными изваяниями, смотрели в небеса обсерватории, где велись наблюдения за небесными светилами, был свой календарь и своя письменность, честь изобретения которой по сложившейся традиции приписывается полулегендарным ольмекам.

Способ письма древних центральноамериканских народов был одновременно пиктографическим и идеографическим, то есть предметы и понятия обозначались в нём теми или иными условными изображениями. Свой окончательный вид эта рисуночная письменность приобрела у индейцев майя – их иероглифические надписи сохранились на керамике и каменных жреческих стелах. Кроме того, испанские летописцы времён Конкисты не раз упоминали о виденных ими многочисленных иероглифических манускриптах, однако на сегодняшний день учёные располагают лишь немногим более десятка таких рукописей, именуемых кодексами, и далеко не все они поддались прочтению. (Впервые четыре кодекса майя были расшифрованы нашим соотечественником Ю. В. Кнорозовым; эти тексты, по его выражению, оказались своего рода «требниками» индейских жрецов – руководствами по проведению ритуалов.)

Расцвет культуры майя пришёлся на первые века нашей эры. В те времена их города украшали циклопические храмы-пирамиды, прямые улицы, широкие площади и дворцы знати, насчитывавшие до пяти этажей, а их жрецы в своих обсерваториях производили кропотливые вычисления продолжительности солнечного года, на основе которых составили календарь, точностью превосходящий тот, который до сих пор используем мы. Однако к IX веку все плоды этой цветущей цивилизации остались в прошлом – жители покидают свои города, и те превращаются в заросшие пышным лесом руины…

Дело в том, что Центральная Америка той поры, как несколькими веками ранее Европа, переживала своё «великое переселение народов». С севера на эти земли волна за волной – тольтеки, тепанеки, ацтеки – накатывают кочевые орды, которые разрушают прежние цивилизации с их центрами культуры и ремёсел. Былое жреческое сословие исчезает, а вместе с ним – накопленные знания по астрономии, архитектуре, мелиорации, медицине, истории… Как пал в своё время под натиском варварских племён Рим, так пали и древние города майя. И точно так же на месте павших цитаделей цивилизации завоеватели, принося с собой новые культы и ритуалы, принялись создавать свои «варварские королевства». Нельзя утверждать, что прежние хозяева этой земли не практиковали кровавые жертвоприношения – известны барельефы древних майя, изображающие ритуальные кровопускания их владык, – но отныне священной жертвой признаётся не только кровь повелителей, но человеческая кровь как таковая. Теперь основным сюжетом, вырезаемым на камнях и отображаемым в храмовой скульптуре, становятся человеческие жертвоприношения – без них мир замрёт, разгневанные небеса остановят размеренный ход светил, и кара богов падёт на нерадивые народы.

Первыми новое государство на руинах былого величия майя создают тольтеки, во главе которых стоит легендарный правитель Кетцалькоатль. Империю тольтеков можно было бы сравнить с империей Шарлеманя (Карла Великого), ибо и та и другая впоследствии подверглись мифологизации, и каждая стала для местных культур олицетворением героической эпохи, когда отважные вожди свершали свои славные дела и невероятные подвиги. Толлан (Тулан на языке киче), столица тольтеков, до сих пор бытует в легендах центральноамериканских племён как колыбель народов, как средоточие силы и знаний – именно там обретают своих богов прародители народа киче, о чём повествует эпос «Пополь-Вух», и именно там первые правители киче получают знаки своей царской власти.

Однако прежде чем непосредственно перейти к рассказу о «Пополь-Вух», ещё немного предыстории.

После новой волны переселений на территории распавшейся империи тольтеков образуются государства аколуа и тепанеков, а в XIII веке на Центрально-Мексиканское плато приходят ацтеки. Со временем ацтекам, дикарям в сравнении с уже живущими здесь народами, как некогда явившимся в Европу гуннам Аттилы, удалось сокрушить все соседние царства и полностью завладеть долиной Мехико. Что же дальше? У Горация есть строки: «Греция, взятая в плен, победителей диких пленила, в Лаций суровый внеся искусства…» То же происходит и тут – покорённые народы, обладающие более высокой культурой, нежели воинственные пришельцы, цивилизовывают поработителей.

В период расцвета своей империи ацтеки весьма ценили различные искусства – не только изобразительные и пластические, но и те, что были связаны с музыкой и поэтическим словом. Так, скажем, среди различных хозяйственных и церемониальных должностей при императорском дворе имелась и должность «хранителя», в задачи которого входило наблюдение за сохранением (путём записи писцами) уже известных исторических, мифологических и поэтических текстов, а также ознакомление с новыми. В специальных залах, предусмотренных во дворцах сановников, проводились песенные состязания, подобные состязаниям трубадуров и жонглёров в замках Окситании. Исследователи месоамериканских доколумбовых культур сообщают о случае, когда осуждённый на смерть родственник одного из ацтекских владык был помилован за песню, которую сочинил во время приготовления к казни. Как тут не вспомнить китайского поэта Цао Чжи и его знаменитые «Стихи за семь шагов»!

Именно такой, на пике своего цветения, застал империю ацтеков Кортес, когда в ноябре 1519 года со своим отрядом был принят в Теночтитлане императором Монтекусомой Шокойцином (в испанских хрониках – Монтесума II) и получил от него в дар множество золотых украшений.

То, что последовало за этой встречей, общеизвестно. Пока конкистадоры отдыхали от долгого перехода в отведённом им дворце, ацтекский отряд напал на Веракрус, портовую базу Кортеса на побережье, после чего Монтекусома был взят испанцами в заложники. Опустим подробности и сразу перейдём к итогу: через два года после прихода испанцев в Теночтитлан обширная империя ацтеков перестала существовать.

Не миновала подобная судьба и переживших своё былое величие майя – вскоре Педро Альварадо, один из сподвижников Кортеса, покорил горные области Центральной Америки, где ныне расположены государства Гватемала, Сальвадор и Гондурас. Последними пали майя Юкатана, чьи земли окончательно присоединил к владениям испанской короны в 1544 году ещё один соратник Кортеса – Франсиско де Монтехо.

На территории Гватемалы в ту пору располагалось государство индейцев киче, равно как и ряд других государств, чьи народы, то враждовавшие между собой, то объединявшиеся в союзы, входили в одну большую языковую семью майя. Благодаря ему, народу майя-киче, мы и имеем сегодня в мировой сокровищнице эпосов эту жемчужину – памятник древней индейской литературы «Пополь-Вух» (на языке киче – «Книга народа» или «Книга Совета»).

История обретения этой рукописи достойна особого внимания. Монах-доминиканец Франсиско Хименес, прибывший в 1688 году в Гватемалу из Испании, чтобы нести индейцам Слово Божие, получил приход в селении под названием Санто-Томас-Чувила (сейчас – Чичикастенанго). Живя среди индейцев, он изучал их язык, историю и культуру, составив несколько обширных трудов, посвящённых этим вопросам. Проникшись доверием к Хименесу, однажды местные жители показали ему манускрипт, нечто вроде своей «священной книги», написанной латиницей на языке киче. По свидетельству индейцев, манускрипт был составлен одним из представителей царского дома Кавека (судя по приведённым в тексте родословным владык киче, где правитель Хуан Кортес упоминается как живой, запись сделана между 1554 и 1558 годами) и до сей поры в тайне от испанцев хранился у его потомков. За два года (с 1701-го по 1703-й) Хименес скопировал рукопись, снабдив её черновым переводом. Окончательный перевод «Пополь-Вух» с языка киче на испанский был сделан им только пятнадцать лет спустя, когда Хименес стал настоятелем монастыря Санто-Доминго в Сакапуласе. После смерти Хименеса его труды, включая рукопись «Пополь-Вух», сто лет пребывали в забвении на полках монастырской библиотеки, а в 1829 году были переданы католическому университету Сан-Карлос в городе Гватемала.

Вперед