Орки и эльфы недолго разговаривали. Первые не казались заинтересованными, а вот мои друзья тревожились. И пусть они говорили спокойно и сидели в свободных позах, но глаза казались стеклянными, движение — машинальными. Наконец орк заговорил о плате и мерял ее в сундуках золота. Иримин расслабился и искренне улыбнулся, остальные с удовольствием принялись за еду. На меня не обращали внимания, и я тоже успокоилась, пока не заметила, что орчиха пихнула главного и что-то шепнула ему на ухо, глянув на меня. Это было плохо, очень плохо. Эльфы тоже заметили взгляд и беспокойно поерзали.

— Золото нам не нужно, — прохрипел орк, — мы заберем девчонку.

Я не поверила, они даже не смотрели на меня и говорили издевательски просто. Я отчаянно надеялась, что просто ничего не поняла, но тут все повернулись ко мне. Да нет…

— Она не продается, — твердо сказал Иримин.

Орки вообще не отреагировали, казались уверенными и спокойными. До них словно не дошел отказ. Захотелось аккуратненько сползти под стол и удрать отсюда. Возможно, я бы так и сделала, но происходящее никак не доходило. Это же бред.

— Заберете ее и получите проблемы с ее семьей. Разве она лучше сундуков с настоящим золотом? — усмехнулся Иримин.

Орк посмотрел на свою подругу, она наградила его строгим взглядом. Видимо, главной была именно орчиха, и она серьезно вознамерилась получить меня. Я не знала, что думать, надеялась на говорливость эльфов и влияние моих мнимых родственников. Орк явно был согласен со мной, но лицо орчихи казалось беспристрастным; она уже все решила.

— Нам нужна она, — повторил орк.

Черт, он говорил до нереального естественно. Я вжалась в спинку стула, хотела врасти в него и исчезнуть. Пока эльфы пытались перевести разговор на золото, молилась, чтобы мои якобы родственники были достаточно влиятельными, чтобы эльфы не захотели ввязываться в такое.

— Мне надоело, — сказала орчиха твердым, на удивление мелодичным голосом.

Это даже успокоило, но тут она повернулась назад. Секунды не прошло, как Иримина ударили по голове здоровенным кулаком. Его бросило вперед, остальные эльфы подскочили и потянулись к мечам, но было поздно. Налетели орки, они скалились и тянулись к нам. Арбор пнул одного, Иримин со стоном сполз на пол… Мир закрутился. Я вскочила, стул с грохотом упал, а потом все исчезло. Я просто почувствовала удар по затылку, вспыхнула боль, ужасная, ноющая, и мир превратился в подвижные цветные пятна.

***

Голова раскалывалась. Очень долго я чувствовала только это. Меня покачивало на волнах, и боль усиливалась, вгрызалась в затылок и не давала отвлечься. Не знаю, в какой момент она ослабла, и стало возвращаться сознание, раздалось постукивание, невнятные голоса и еще какие-то звуки. Я открыла глаза и увидела деревянный пол, который дрожал… нет, его просто трясло, и меня вместе с ним. Напоминало повозку. Память не пробудилась, и я изучала доски в полу и тонкие полоски света, которые падали сверху.

Я попыталась пошевелиться, но каждый раз чувствовала боль в затылке. А еще руки отнялись. Понадобилось время, чтобы сообразить, что они были связаны за спиной. Кое-как, кряхтя и шипя от боли, я села и увидела, что действительно ехала в деревянной повозке с тканевым навесом, через дырки в котором проникл свет. Вокруг сидели люди. В основном девушки и молодые женщины, чумазые, в балахонах или платьях с грязными, порванными подолами. Они жались друг к другу и опасливо перешептывались. В углу сидел мужчина в красном балахоне, он уронил голову на колени, русые волосы закрывали лоб.

Я не увидела ничего жуткого, но сама атмосфера, перепуганные люди со связанными руками, это мерзкое, однообразное покачивание и скрип колес… было жутко. Неосознанно жутко, как в темноте. Я озиралась, перед глазами проносились события последних дней: как монстр выскочил из темноты, взволнованные наставления Иримина, а потом его ударили… ударили потому, что он не хотел отдавать меня.