– Очень рада, что вы пошли на поправку, – продолжала тем временем Мия. – Я за вас ужасно переживала.

Вновь пришлось промолчать. Всё ли я делаю так, как нужно? Казалось, что Мия обратит внимание на любую мелочь, на любое несоответствие. Я вчера полдня тренировалась, но сейчас чувствовала себя так, словно пять минут назад узнала, что мне предстоит изображать королеву. А ещё дико смущал мой голос. Принц бесцеремонно поднял меня в пять утра и стал магичить над связками. Сказал, что лучше всего этим заниматься сразу после сна. Мол, именно в это время связки расслаблены. И теперь я слышала, как моим языком разговаривает совершенно чужая девушка. Поверьте, это ужасно – превращаться в другого человека, терять себя.

Пока размышляла о своем бедственном положении, Мия сходила в гардеробную и принесла платье. Я уже свыклась с халатом и теперь с недоверием взирала на новый и не факт, что удобный, наряд.

– Позвольте, ваше величество, – служанка развязала поясок и помогла снять халат.

Я предстала перед ней уже как полагается, то есть, в кружевных панталонах и плотно обтягивающем лифе почти до талии.

– Странно, вы совсем не похудели за время болезни, – удивилась Мия.

– Действительно странно, – согласилась я с наигранным недовольством, мол, не пристало служанке обсуждать стройность моего тела. На самом же деле я хотела, чтобы тема закрылась немедленно.

Мия намёк поняла, и мы принялись облачать меня в платье. Надо сказать, что одевалась я сама. Служанка лишь вертелась вокруг и всё что-то расправляла, разглаживала, подтягивала, выравнивала. Ну и в финале завязывала шнуровку на спине. Снять это платье, если вдруг понадобится, без чьей-либо помощи невозможно. Нужно быть Гарри Гудини.

Весь сегодняшний день был посвящен подготовке к общению с фрейлинами. Сказать, что я волновалась – не сказать ничего. Фрейлины это не Мия, которая покорно согласится с любой услышанной несуразицей. Эти дамочки отнюдь не глупые, болтливые, любят смаковать сплетни, дворцовые интриги, кто на кого как посмотрел, кто кому что сказал.

Гридиан показал мне их портреты. Ирне́ль – первая фрейлина её величества. Очень эффектная особа, лет на пять-шесть старше меня. Весьма проницательна – даже на портрете, глядя ей в глаза, мне уже казалось, что Ирнель что-то заподозрила. Ох, тяжко с ней будет.

Юта́ла – худощавая шатенка моего возраста. Похоже, очень эмоциональная девушка.

И, наконец, Тарни́са. Сразу видно, рождена, чтобы без умолку чесать языком.

Кстати, король подтвердил все мои физиогномические выводы. И ещё добавил, что Ютала с Тарнисой из прежнего окружения Альмейды и прибыли во дворец вместе с ней, а Ирнель – дочь приближённого ко двору герцога, то есть, своя, местная.

А дальше Гридиан начал меня посвящать в тонкости взаимоотношений королевы с фрейлинами. Я усваивала материал, периодически вспоминая, как этот мужчина смотрел на меня вчера перед сном. Неужели и вправду мой образ начинает вытеснять Альмейду из его сердца или где она там у него успела прижиться?

Хм… а мог ли Даннэр, увидев меня в Москве, решить облегчить брату жизнь? Пока я валялась в кресле без сознания, они договорились выдать меня за Альмейду, а её саму скормили крысам.

От этих мыслей мурашки по коже пошли.

Но нет! Ведь в этом случае Даннэр не стал бы ко мне клеиться. Он хоть и кобель, но не последняя сволочь. Однако, как бы там ни было, мною заинтересовались оба брата, что явно не способствовало душевному спокойствию.

Даннэр появился только к вечеру. Злой, как чёрт. Он весь день читал «Ярость и страсть», и, похоже, автора произведения от возмездия спасло лишь то, что он давно умер.