– А они смышленые, – с сожалением кивнула Гвен в сторону «чужих» студентов.

Чтобы не сильно завидовать, плечом к плечу мы поспешили назад, в стену, а вернее – в доску. Я зажмурилась и выдохнула.

Вперед! Снова в бой!

Вначале послышались крики и вой… затем что-то потекло. Звук был такой, словно вокруг журчат весенние ручьи, только птичьих трелей и не хватало. На полном автомате я запрыгнула на преподавательский стол. С закрытыми, между прочим, глазами!

Волевым усилием разлепив веки, я первым делом нашла Гвен. Она стояла рядом, и неторопливо постукивала ногой по… столешнице.

И тут, краем глаза, я заметила удивительную картину.

Большинство демонов сидели так, словно жердь проглотили. На их мускулистых шеях ослепительно сверкали рыжие колье из разрядов. Вокруг них свивался в сложные спиральки розовый дымок Гвен.

«Поджаренные» током льдины таяли на полу, заливая аудиторию ровным слоем воды.

До амфитеатра она пока не доставала, но уверенно ползла к ступеням.

– Итак, что последнее вы помните из физики? – строго спросила я притихших студентов, стараясь прибавить к физическому дискомфорту еще и интеллектуальный. Так, для лучшего запоминания.

Слава богу, дрожь в голосе уже почти не чувствовалась.

– Последнее? – фальцетом уточнил гематитовый мельд с самой тонкой талией из всех присутствующих, включая девушек. Кажется, мы сходу нашли «короля потока». Тонкие, нервные пальцы демона то поддергивали рукава элегантной белой рубашки, то теребили пояс черных брюк со стрелками. – Мы помним, как вы выстрелили в нас молниями, – он нервно закашлялся и замолк.

– Это еще что такое?! – возмутилась уже вполне бодрая и даже немного веселая Гвен и села на стол по-турецки. Вода продолжала заливать «нижний ярус» аудитории, наполняя ее успокоительным журчанием. – Тебя спросили, что вы помните из физики. Так? Кстати, как зовут?

– Эмберт Латорт, – мельд почти поклонился, и нервно откинул назад иссиня-черный хвост. Его янтарные глаза смотрели на нас с неподдельным ужасом. – Из физики? Помним? – кажется, эти два слова в голове у демона никак не складывались в одно предложение.

– Отлично, – нашлась Гвен, пока я устраивалась рядом, по-турецки. – Вот сейчас мы наблюдаем простейший фазовый переход, – и она кивнула в сторону льдин. Те продолжали неспешно таять. Оседали рыхлыми белыми холмами, тонким слоем снега рассыпались по полу и растекались прозрачными лужицами.

– Переход кого и куда? – оживился Эмберт. – Какой фазы? Лунной?

Гвен посмотрела на меня, а я – на нее.

«Все гораздо хуже, чем я предполагала», – так и читалось в глазах приятельницы. И наши мысли полностью совпадали.

– Простите, а вам физику преподавали? – начала я с самого простого физического вопроса, какой только можно вообразить.

– Физику-то? – Эмберт закатил глаза к потолку, посчитал несуществующих ворон и обратился за помощью к другому «королю потока».

– Эй! Ну скажи чего-нибудь! Не рыба ведь!

Сероглазый дэлим, с не обезображенным интеллектом лицом, поднялся и поправил полупрозрачную коричневую футболку, выбившуюся из черных джинсов. Почесал затылок, подтянул каштановый хвостик и промямлил:

– Физрук наш вроде говорил… Физика тела – не только для красоты. Еще она годится, чтобы дать обидчику в глаз.

Я посмотрела на Гвен. Наверное, на моем лице, как в раскрытой книге, отражалось все отчаяние нашего положения. Подруга тяжело вздохнула и уточнила:

– А где доска?

– Вы трижды щелкните пальцами. У стены щелкните, – тихо посоветовал Эмберт и нервно сглотнул, когда искрометный ошейник его сдвинулся немного вверх. – И с потолка спустится рамка с доской. А пишущие светомаркеры в ящике стола. И главное-то! Вы можете писать, не сходя вниз! Доска до потолка.