— Спокойной ночи, Адельрин.

Дрейк задул свечу и вышел из комнаты.

Оставшись одна, я свернулась в клубок. Мысли путались, и где-то на краю сознания еще теплилась вера в то, что я все еще сплю. Часть меня надеялась проснуться в больничной палате, но умом я понимала – этого не случится.

Я умерла. А потом родилась заново в новом мире и новом теле. И все – за один только день.

ДРЕЙК СОРЛАЙН

— Ее нельзя оставлять здесь!

Он знал, что Лаисса так скажет. И, положа руку на сердце, был с ней согласен.

— Это не обсуждается.

Названая сестра закатила глаза и плюхнулась на диван. Дрожащее пламя свечей, отраженное от красного ковра, смягчало черты ее лица, но подчеркивало негодование в глазах.

— Ты не хуже меня знаешь, к чему это приведет. Он явится за ней.

— Только, если узнает, где она. — Дрейк сел напротив и плеснул себе напитка в графин.

— Узнает, — Лаисса сложила руки на груди. — Еще и братца прихватит. Но главное Дрей, — она вскочила и принялась расхаживать по малой гостиной, бурно жестикулируя, — мы даже не знаем, что на уме у самой девицы.

— Я это выясню.

Лаисса остановилась возле камина и вскинула руки, наигранно сдаваясь.

— Поступай, как знаешь. В конце концов, не мне тебя учить.

— Если это все, то можешь идти спать.

Она пересекла комнату и задержалась возле двери.

— Решение за тобой. Но подумай как следует: ты действительно хочешь развязать войну?

10. Глава 10

Проснулась я от холода. Ни печки, ни тем более камина здесь не имелось, и за ночь спаленка-коробок остыла. Холодный воздух забрался под тонкое одеяло, обнял ступни, а затем пополз выше. Я открыла глаза.

Низкий полукруглый потолок, крохотное окно и мутный свет, падающий сквозь пыльное стекло. В первые секунды я не поняла, где нахожусь: содрогнувшись, подскочила на жесткой постели и замотала головой, озираясь. Почему я здесь? Что это за место?

Память возвратилась быстро: события минувшего дня вихрем пронеслись в еще полусонной голове. Я вспомнила, как «отключилась» в реанимации, очнулась на лугу, повстречала недружелюбную троицу.

Черт. Значит, все наяву.

Видимо, не зря говорят «в любой непонятной ситуации ложись спать» - после короткого отдыха голова стала соображать чуточку лучше. А еще пришло осознание. На сей раз окончательное. С удивительной для самой себя ясностью, я поняла, что раз уж судьба даровала мне второй шанс, я должна им воспользоваться. Хочу выжить – надо осваиваться.

Тело по-прежнему болело – теперь даже еще сильнее – после сна мышцы затекли. Пару минут, я лежала, глядя в потолок, а потом откинула одеяло и, стуча зубами, села. Кое-как размяла руки и плечи. Огляделась, нашла оставленные возле кровати ботинки и сунула в них ноги.

Подошла к окну, встала на цыпочки, выглянула наружу. Ориентироваться без часов было сложно, но по мутному полусвету я предположила, что сейчас раннее утро.

По ту сторону, из коридора уже доносились звуки просыпающегося дома: шарканье ног по полу, стук посуды и голоса.

Выходить из «коробочки», ставшей моим кратковременным убежищем, очень не хотелось, но делать было нечего. Да и в туалет хотелось.

Приоткрыв дверь, я опасливо выглянула в темный коридор.

— Ой!

Проходящая мимо девушка вскрикнула и выронила из рук поднос. Графин и чашки полетели на пол, а их содержимое оказалось на фартуке испуганной девицы.

— Молли! — тотчас рявкнули откуда-то из глубины. — Что у тебя там стряслось?

Раздались приближающиеся шаги, и в коридор, вышла сухопарая женщина в черном платье с глухим воротником под самое горло. Скудное освещение не позволяло определить ее возраст, но выглядела ровесницей Батшебы: лет пятьдесят пять-шестьдесят.