Прежде, чем сесть в воду, я осторожно пощупала ее кончиком ступни. В меру горячая.

Измученное тело отозвалось истомой, когда я опустилась в кадушку. Ссадины и царапины тотчас защипало, но то были мелочи, по сравнению с тем, как расслабились мышцы. Я чувствовала себя так, словно выбралась из железного кокона.

И все-таки… что же случилось с бедняжкой Адель? Ответ напрашивался сам собой, хоть я и предпочла бы ошибиться в догадках.

В данный момент мне вроде бы ничего не грозило, но кто знает, что взбредет в голову Дрейку Как-Его-Там? Он может вернуть меня туда, откуда так стремилась вырваться Адель. Или сочтет шпионкой, а там…

Я закрыла глаза. Так не пойдет. Пока ничего еще не случилось. Но мысли продолжали атаковать, налетали одна на другую и метались, как растревоженные муравьи.

Если меня станут допрашивать – точнее, когда меня станут допрашивать, что я скажу? Буду ссылаться на потерю памяти – другого выхода в сложившихся обстоятельствах нет. А еще можно попытаться разговорить Батшебу – вдруг ей что-то известно что-то из прошлого Адель? Еще я понимала, что в идеале должна завоевать симпатию лорда Сорлайна, но пока не представляла, как это сделать. Он, мягко говоря, не обрадовался моему появлению.

***

Через какое-то время в дверь постучали.

— Миледи? — с той стороны донесся голос Батшебы. — Все хорошо?

Моя рука, оттирающая плечо жесткой губкой, остановилась.

— Да.

Несколько секунд тишины.

— Разрешите войти?

— Заходи.

Я уже почти закончила с мытьем, и заодно получила небольшое представление об особенностях местной гигиены. Она, конечно, и близко не могла конкурировать с нашей, но здесь умели изготавливать мыло. Оно было жирным, странно пахло и тяжело смывалось, но зато неплохо счищало грязь.

— Искупались уже?

Батшеба остановилась возле кадушки.

— И чувствую себя гораздо лучше. — Я улыбнулась. — Спасибо.

— Вот, — она развернула платье, которое было перекинуто у нее через руку. — Наряд вам чистый сыскала. Не боги весть какой, но сшит на совесть.

Она отошла, давая возможность получше разглядеть платье. Из набивного бархата, темное синее, с круглым вырезом и затейливой серебряной вышивкой на груди.

— Вот тута, оставлю, — Батшеба аккуратно разложила его на скамейке. — А это, — она достала из корзины ворох белой ткани, — бельишко свеженькое.

Она помогла мне смыть остатки мыла с волос, а затем шустро и аккуратно обсушила их льняным полотенцем.

За этим последовал процесс одевания. Да, именно, процесс, ибо будничный наряд здешних леди включал в себя нательную сорочку, чулки на поясе, нижнюю юбку, корсет, и лишь в конце на все это великолепие надевалось верхняя одежда.

— Другое дело, — Батшеба оправила на мне платье и отошла, чтобы получше оценить результат. — А как волосы просохнут, я вам прическу сделаю, — пообещала она.

— Спасибо, мадам.

Я пощупала темный бархат и слегка приподняла край платья, разглядывая остроносые кожаные полуботиночки на низком каблуке.

— Не жмет?

Я покачала головой.

— В самый раз.

— Это вам леди Лаисса передала.

Я вспомнила ее. Красивая, но грубоватая и явно отнесшаяся ко мне с недоверием.

— В таком случае, наверное, стоит отблагодарить ее лично.

— Миледи отлучилась. А вам, юная госпожа, не помешало бы почаевничать. После ванны – самое то.

Не дожидаясь ответа, Батшеба взяла за меня за руку и решительно направилась к двери.

Очевидно, хозяин не уточнил, где именно следует меня разместить - в господском зале или кухне для слуг. Я поняла это, когда мы миновали коридор и остановились на развилке. Вернее, остановилась Батшеба, а мне оставалось лишь топтаться за ее спиной. С одной стороны была дверь, а чуть поодаль каменная лестница, убегающая наверх.