Таню словно пушинку перевернули вниз лицом и вжали голову в подушку, рывком задрали рубашку. Она почувствовала, как по коже провели чем–то холодным, словно кисть, на концах которой находилось множество металлических шариков. И как только этот металл коснулся её кожи, внутри у неё взвыл зверь… от страха, от ужаса. Таня в панике всхлипнула.

— Что, чувствуешь? Этот тот же самый металл, из которого была сделана печать, — тихо поведала тьма из–под капюшона. Обидчик с силой потянул за волосы, наклоняясь вперёд и шепча в ухо. — Последний раз спрашиваю: где печать?

— Я не знаю ни о какой печати, — едва смогла ответить Таня, настолько сильно дрожал голос. Был ли это её собственный страх или страх зверя, что жил в ней, но такого животного ужаса она не испытывала никогда прежде.

А потом её ударили. И ещё. И ещё. И тихий шёпот поплыл по комнате:

— Истязая тело, укрощаю дух.

Удары сыпались один за другим. Зверь внутри неё в муках корчился и затихал, а она, не в силах сопротивляться, стиснув зубы, тихо плакала. В какой–то момент боль стала нестерпимой. Но всё вдруг прекратилось. Тёмная фигура снова стояла возле кровати.

— Если ты не наденешь на себя печать, я буду приходить каждую ночь. Если кому–то расскажешь — накажу ещё сильнее.

Перед глазами всё поплыло, было ощущение, что в ней что–то умирает. Или это она умирала? Таня потеряла сознание.