Ротасий кивнул и, скрестив руки на груди, остался стоять на месте. Тенонель недовольно посмотрел на наставника оборотней и перевертеней и принялся с остервенением что–то черкать на своей дощечке.

Может, нервировало присутствие за спиной двух преподавателей и их пристальное внимание, или же просто переволновалась и больше не смогла настроиться на нужный лад, или всё же не хватило навыка и знаний, но Таня с дальней дистанции ни разу не попала по мишеням. Зато порадовало решение судей: они обвинили во всём преподавателей, которые так некстати остановили показательное выступление. Таня была внесена в списки и допускалась к тренировкам, и если повезёт, то и к соревнованиям в дальнейшем.

Надо признаться, орчанки были на высоте: каждая выступила замечательно и все полным составом были допущены к дальнейшим тренировкам.

"Это если у них так женщины управляются с топориками, тогда что же проделывают мужчины в бою? — рассуждала Таня, наблюдая за выступлением орчанок. Украдкой посмотрела на Тенонеля и возмутилась: — И вообще, ходят тут всякие! На глаза постоянно попадаются".

Постепенно выступили все, кто был заявлен в этой дисциплине. Разошлись преподаватели, за ними потянулись зрители, а на поле, где были расставлены мишени, ещё долгое время раздавалось "имеджин драгонс" и радостные вопли девушек–орчанок. Таня видела, что Дранкива долгое время разговаривала с Фаерзлобом в стороне, и как всё это время на них ревниво посматривал Бартерлек, пока объяснял ей, как надо правильно бросать топоры с дальней дистанции.

Вернулась Дранкива и предложила сделать перерыв, договорившись на завтра встретиться здесь в это же время. Уставшие девушки кое–как сходили в душ и разбрелись по своим комнатам. Тане под конец тренировки топоры стали казаться тяжёлыми и неудобными, а по пути в комнату так вообще неподъёмными. Она едва передвигала ноги, без каких либо эмоций слушая рассказ о том, как отреагировал Фаерзлоб на то, что Тания это вовсе не Тания.

— Ну что тут скажешь? — Орчанка забрала у неё оружие и понесла сама. — В общем, он мне не поверил. И я его не осуждаю: в такое и правда сложно поверить. Сказал, что отныне будет за нами присматривать и ждать, что ты найдёшь способ обелить его имя перед кровником. — Дранкива с тревогой посмотрела на Танию. Девушка шла чуть пошатываясь. — Слушай, с тобой всё в порядке?

— Устала до ужаса, — созналась Таня, сладко зевая. — И руки трясутся, — протянула открытые ладони. — Во, видишь?

— Вижу. — Мало того что пальцы дрожали, так и обе ладони были в мозолях. — Не пойдём сегодня в библиотеку, — твёрдо заявила Дранкива, подхватывая её под локоть и помогая преодолеть лестницу. — Пошли, я тебе прочитаю лекции на завтра и пойду к себе.

— Дранкива, ты меня привяжи сегодня, — попросила Таня. — Не хочу снова проснуться на крыше. Боюсь!

— Хорошо, — согласилась орчанка.

Таня уснула, не дослушав первой лекции. Дранкива спутала ей ноги и удалилась к себе в комнату, закрыв дверь привычным способом — через символы.

Глубокой ночью дверь в комнату Тани открылась и тень скользнула внутрь. Тёмная фигура долго стояла рядом с кроватью и что–то страстно шептала. Это бормотание и разбудило Таню. Она открыла глаза и какое–то время просто смотрела на фигуру, закутанную с головы до ног в плащ, а когда попыталась закричать, незнакомец прыгнул на неё и закрыл ладонью рот. Этот кто–то обладал недюжинной силой. Казалось, ей разом сломали рёбра и вышибли весь воздух из лёгких. Она задыхалась. Таня не могла пошевелиться, ноги были крепко связаны.

— Куда ты дела печать? Её нет в комнате и в твоих ящиках, — со злостью прошипел незнакомец в самое ухо испуганной девушке. Голос настолько был изменён, что не было понятно, говорит мужчина или женщина.— Сначала эта шерсть на ногах, а теперь ещё и эти усы. Ты не должна меняться! Слышишь? Не должна!