— У меня? — брюнетка распахнула глаза пошире. — Да вся моя семья тебя ненавидит, а мы очень долго принимали сиротку.

— Да, очень печально. Лучше бы сразу отправили учиться, а не использовали меня как служанку и девочку для битья.

Я опять предполагала, но мерзавка опустила глаза вниз. Значит, я угадала. И раз Ди обошлась с этой стервой столь жестоко, значит, стерва заслужила подобное отношение.

Вокруг нас все опять замолчали. Подружки, что сидели возле Джиневры Моррисон и хихикали, резко осунулись.

Сабина приблизилась и прошептала на ухо:

— Зря ты так с ней. Она не оставит тебя в покое.

А мне и не надо было. Устала повторять, что день проходил тяжело, что я на пределе и близка к эмоциональному срыву. От истерики меня отделяло меньше пяти сантиметров. И к сожалению моих врагов и недругов, паника у меня никогда не включается... как и будильник.

— Мы просто показывали тебе твое место, — сощурила глаза Джиневра.

— И где же мое место? — не смогла я промолчать.

С грустью проводила аппетитный ужин, но нутром чувствовала, что поесть у меня не получится.

— У моих ног, конечно, — старшекурсница предпочла не сидеть чинно за столом, а перейти к решительным действиям.

Она взмахнула рукой, спуская с пальцев волшебные искры. Но она просчиталась. Это та Диана Флэтчер была книжным червем и избегала любых физических упражнений. Я же была спортсменкой, красавицей и почти комсомолкой. В смысле, никогда не отказывалась представлять школу или университет на каких-то соревнованиях.

Волейбол, баскетбол, побегать — я всегда была в первых рядах.

Короче, реакцией я обладала отменной, так что смогла без труда увернуться.

Искры полетели дальше и попали в тарелку к какому-то высокому, темноволосому парню. Содержимое его ужина расплескалось по его пиджаку, коленкам, ученикам, кто находился рядом.

— Ой, Мэтт, — взвизгнула Джинни, — прости, это предназначалось не тебе.

Юноша вытер салфеткой лицо, попытался очистить форму, но лишь размазал остатки еды по ней.

— Это Мэтт Дэрби, — снова грустно вздохнула Сабина. — Хотя бы с ним будь вежлива. Он на предпоследнем курсе и оборотень.

— А я с ним не ругалась, — зашипела в ответ.

Жутко бесило, что соседка считала меня виноватой в происшествии. В конце концов, не я раскидываюсь заклинаниями.

Между тем оборотень встал и медленно пошел к нам. Чем ближе тот подходил, тем белее становилась Джиневра, но тот почему-то смотрел не на нее, а на меня.

— На, — на ходу он скинул пиджак и бросил его мне, — отстираешь.

Не успев возмутиться, что я не обслугой сюда нанималась, застала, как он подошел к брюнетке.

— Мэтт, прости, я не хотела, — сжималась она, прячась за своих подружек.

Прямо весь лоск потеряла и залихватскую браваду.

— Мне плевать на ваши бабские разборки, Джиневра, — фыркнул он. — Заклинание было твое. Тебе и держать ответ.

— Но это же Флэтчер, Мэтт, — лепетала девушка. — Нимфа в нашей академии.

— Я же сказал, мне плевать. — Хмуро отвечал ей Мэтт. — Ты наслала, ты и...

Дальше он не продолжил. Совершил то же самое действо, что и она, разбрызгивая остатки еды по трем девушкам, сидящим вместе.

Моя мама бы перекрестилась. Девяностые надолго застыли в ее памяти, и к пище она относилась с пиететом, а здесь адепты пищей разбрасываются.

И вроде мы уже не школьники, не страдающие пубертатом дети, но шальную инициативу подхватили.

— Битва едой! — по-моему, заорал именно тот парень, что наградил меня кличкой.

Я закрыла глаза и прикрыла голову ладонью. Я участвовать в этой вакханалии не буду.

И полетело все.

В Боевой академии на разнообразие не скупились. В воздухе оказались огрызки, остатки булочек, каши, рис, я не успела разобрать каждое блюдо.