Нищенка посмотрела на него вполне осмысленным взглядом, быстро убрала вознаграждение в складки юбки и кивнула. Внимательнее её оценив, попаданец понял, что вряд ли увечной попрошайке сильно больше тридцати, хотя она и выглядит на все пятьдесят.

– Всё сделаю, как приказали, добрый господин, – хриплым голосом хронической туберкулёзницы пообещала женщина.

Бегущий по городу маг у людей мог вызвать панику, поэтому, как бы землянин ни спешил, к своему особняку он направился быстрым шагом. Идти тут было совсем недалеко, пару сотен метров.

Отдавать расследование нападения на Анда ол Рея в руки городской стражи не имело смысла. Немченко уже понял, что у организации людоловов, как говорится, всё схвачено.

Палата магов, конечно, не останется безучастной к нападению на ола, всё же, несмотря на весьма сложные отношения внутри касты благородных, подобие корпоративной солидарности у одарённых присутствовало. Только вот своих органов дознания у палаты нет, а положиться на королевскую тайную службу при прево или на мэра и его присных – опять же упрёшься в неизвестных покровителей преступной организации.

Правда, сейчас обязанности наместника провинции временно исполняет Кермия ол Ворм, по непонятным попаданцу причинам в последнее время ставшая благосклонно и покровительственно относиться к олу Рею, но лучше всё-таки последовать принципу родного мира: если хочешь, чтобы всё было хорошо и правильно, сделай это сам.

У калитки его встретили радостно повизгивающий Барбос и скромно улыбающаяся Ганя.

– А почему здесь ты, а не брат? – поинтересовался землянин. – Кто из вас дворовый, а кто домашняя служанка?

– Он в уборной, господин.

– Понятно. Мог бы и не спрашивать.

Вчерашние голодранцы Ёжик и Гнилушка, поступив на службу к доброму магу Анду, не только сменили имена и образ жизни, но и принялись есть за десятерых. Каждый. Если римские патриции решали проблему переедания с помощью павлиньих перьев, вызывая ими у себя рвоту, то Жора и Ганя обходились активно, исправно работающим желудочно-кишечным трактом.

– Хозяин! Я уже бегу! – прокричал паренёк, появившийся со стороны уличного умывальника возле конюшни, догадавшийся, что речь идёт о нём.

Требования гигиены и санитарии были первым, к чему попаданец приучал своих домочадцев.

– Алиура, – обратился Немченко к вышедшей на крыльцо экономке. – Я вернусь позже, ужинайте с Ганей без нас. Цория давно ушла?

– Час назад за ней Чинтер зашёл. Заодно забрал столярный инструмент, который вы ему купили. Окно в гостиной он ещё в полдень поправил. Мы его обедом накормили.

– Всё правильно, – одобрил Андрей. – Пошли со мной, – сказал Жоре.

В проулке, как доложила нищенка, никто не появлялся. Какая-то влюблённая парочка пыталась сюда свернуть, но к совету калеки прислушалась.

Четырнадцатилетний слуга смотрел на трупы в изумлении. Уже стемнело, но видимость была ещё хорошей. В отличие от южных широт, здесь темнота с закатом солнца не обрушивалась мгновенно.

– Господин…

– Рот закрой, Жора, муха залетит, – взял парня за плечо попаданец. – Помнишь особняк, в который я заходил вчера, когда мы с тобой из мастерской портного возвращались? Бегом туда лети со всех ног. Попросишь допустить до благородного ола Эсма и скажешь ему, что мне нужна его помощь. Приведёшь сюда. Понял?

– Ага.

– Тогда вперёд. Одна нога здесь, другая там.

Когда слуга убежал, нищенка, пробормотав очередные благодарности, согнувшись в три погибели и помогая себе руками, отправилась куда-то к своей ночлежке. Прежде чем заковылять от проулка, обернулась и сообщила, что видела здесь двоих из нападавших ещё вчера и позавчера. Это сказало землянину, что его стремление к бдительности пока не приносит результатов.