— Ох, Дилли, — вторя моим мыслям, тихо сказал брат. — Откуда они только взялись, эти долги?

— Ты же знаешь, папа брал кредит, чтобы снарядить «Жемчужину», — вздохнула в ответ и тут же постаралась отвлечь брата: — Дэйв, а смотри, что я тебе принесла!

— Пирог? — Глядя, как я разворачиваю платок, удивился Дэйв.

— Самый настоящий! С мясом.

— Это тебе лорд Хаксли дал?

— Да.

— Дилли, а может, ты попросишь у него денег? Ты же сама сказала, что он добрый.

Дэйв посмотрел на меня с такой надеждой, что я не удержалась и снова вздохнула.

— Попробую, Дэйви.

Я заставила себя улыбнуться.

— Вот увидишь, он тебе не откажет, — возбужденно сверкая глазами, частил брат. — Разве стал бы жадный человек давать еду? И ты же у него работаешь, значит, он должен тебе помочь. Помнишь, папа всегда говорил, что он отвечает за тех, кто от него зависит?

Еще бы я не помнила! Даже когда стало понятно, что «Жемчужина» не вернется, отец поступил по справедливости и выдал жалование рабочим. Хотя его компаньоны предпочли сбежать, но сохранить свои денежки.

— Дилли, я воду согрел. Ты будешь пить чай? — Спросил Дэйв.

Он успокоился и повеселел, решив, что лорд Хаксли даст нам ссуду. Хотела бы и я так легко в это поверить. Вот только вряд ли начальнику могут быть интересны наши проблемы. И вряд ли он согласится мне помочь.

Рональд Хаксли

Утро вползло в комнату хмурым рассветом. Таким же отвратительным, как и мое настроение. Приоткрытая створка уныло скрипела, хлопая по раме с обреченностью висельной петли, промозглая сырость просачивалась в комнату и оседала на стеклах мелкими каплями. Старый клен за окном уныло шумел листвой. Похоже, осень все-таки решила показать свое истинное лицо.

За дверью послышались шаги камердинера. Джон подошел к комнате и остановился. Мне даже почудилось, что я слышу неуверенный вздох, и настроение упало еще ниже. Вот чтоб мне было сдержаться и не срываться на старике? Ну принес он очередное письмо от неизвестного, так ведь не знал же, что в нем? Да и с самим «подарочком» в виде нового проклятия удалось разобраться. Жаль только, улики найти не получилось. Тот, кто стоял за этими преступлениями, не оставил ни одной зацепки. А против такого, как Прэскотт, без увесистых доказательств не пойдешь. Настоящий политик — цепкий, беспринципный, ловкий. От всего откажется. Еще и обвинит в ответ. В неуважении к власти.

— Джон! — Позвал негромко, стараясь, чтобы получилось не слишком хрипло, но голос, осипший от магических отваров Джеймса, казался чужим.

— Доброе утро, милорд.

Дверь медленно открылась, и в сером полумраке спальни появилась худая ссутуленная фигура. Джон был бледен и больше обычного походил на тень.

— Ваша сорочка, милорд, — остановившись рядом с кроватью, прошелестел камердинер.

На длинном лице застыла траурная мина.

— Я вчера немного погорячился, Джон.

Я посмотрел на старика, служившего еще отцу. Обиделся. Вон, губы дрожат. И в глаза не смотрит. И руки трясутся.

Джон помог надеть сорочку, застегнул последнюю пуговицу, подал мне сюртук и только тогда, не поднимая взгляда, ответил:

— Что вы, милорд. Я понимаю, милорд.

— Понимаешь?

— Проклятие, милорд. Нер Картер предупредил, чтобы слуги вели себя осмотрительно.

— И о чем еще предупредил Картер?

Мне даже интересно стало, как много понял Джеймс.

— Чтобы горничные не попадались вам на глаза.

Значит, много. Это плохо. Так ведь и те, кому не следует ничего знать, догадаются.

— Понятно. Что ж, ступай, Джон.

— Велите подать завтрак, милорд?

— Я спущусь в столовую.

— Милорд, я вчера не успел доложить.

— Да?

— Поздно вечером принесли еще одно письмо. Посыльный из дворца.