Волосы, седые волосы цвета старого серебра, отрасли до пояса. Сейчас ей было лет восемьдесят, по земным меркам. Значит, в этот раз она снова задержалась.

Она сделала последний шаг и вышла в тамбур. Вагон позади нее разрушался.

Бешено ускорившееся время рвало на части непрочные стенки; вот исчезла крыша; вот остался лишь железный ржавый пол с остовами скамеек; кукла уже улетела в темноту, унося с собою чужую настоящую жизнь. Придорожные фонари уходили в пространство, очерчивая летящий вдаль световой хвост дороги. Вот треснул пол и от вагона осталась лишь передняя пара колес. Стоять в тамбуре стало опасно.

Мира открыла дверь и сквозь гремящую пустоту вышла в следующий вагон. Здесь она снова была ребенком, здесь ей снова было девять лет. Но тело еще помнило, что только что было старым, а память сохранила странные мысли, которые приходят в головы старухам.

Шеф подошел к шкафчику и достал шприц. Вынул красный тюбик из кармана халата и начал готовить иньекцию.

– Я вас предупреждал, что это не должно происходить здесь. Давайте, прижмите артерию.

Он сделал укол вазиразина, отодвинул стул от стола и сел. Отец остался стоять.

– Почему это происходит? – сказал отец, – Я никогда не мог понять, почему это происходит.

– Ну, вы знаете официальную версию. Это происходит потому, что истинные клоны не имеют души. Они ведь не рождались на свет, строго говоря. Поэтому некое таинство вселения души, совершенно неизвестное нам, не произошло или произошло не полностью. Или неправильно. И клонов боятся. Многие верят, что клоны приносят смерть.

– Но это же все ерунда.

– Разумеется. Но за этой ерундой стоит закон. Вы знаете, почему я до сих пор покрываю вас?

– Предполагаю. Вам нужна от меня некоторая услуга.

– «Некоторая» – не то слово. Серьезная услуга. Мне нужен человек, который ни в коем случае меня не предаст.

– Вы боитесь предателей?

Шеф молча отвернулся, отошел к окну и некоторое время стоял неподвижно, руки в карманах халата.

– Нет. Я их уничтожаю. Это я говорю сразу, чтобы потом не было вопросов.

– Если это будет в моих силах… Но этот человек, я забыл его имя, хотя он представился; он все видел и догадался.

– Бородатый?

– Да.

– Гектор Пущин. Новый заведующий первым блоком. Конечно, он догадался. Он же профессионал. Но я знаю его историю: он тоже не любит иметь дело с законом.

И он не из тех, кто сразу бежит доносить. И на крайний случай у вас есть акт генетической экспертизы.

– Что я должен сделать?

Шеф сел, втянул губы и постучал тюбиком по столу. Он раздумывал.

– Мы поговорим об этом через несколько дней.

Бородатый человек шел через сквер. За ним шел хвост. Метрах в пятидесяти позади него двигались двое: мужчина в измятом пиджаке и женщина средних лет.

Женщина все время смотрела в землю. Мужчина делал широкие шаги и взмахивал руками.

– Мне все время кажется, что за мной кто-то идет, – проговорила женщина с интонацией заводной куклы. – Кто-то за нами идет.

– Если кажется, читай молитвы.

Женщина остановилась и медленно повернулась назад.

– Никого нет, – сказала она. – Но я слышала шаги больших лап.

Она снова пошла.

– Кого ты слышала?

– Шаги больших лап.

– Это шуршали листья. Не выводи меня, я и так на пределе.

– Ты всегда так говоришь.

– Ты всегда так делаешь.

Женщина круто развернулась и ушла в боковую аллею. Там она остановилась у небольшой арены и стала слушать концерт Е-музыки: музыки, которую роботы-виртуозы исполняли настолько быстро и сложно, что человеческим ухом она воспринималась как неровный гул. Слушателями Е-музыки были только компьютерные системы – они сочиняли, исполняли и наслаждались, и все это без участия человека.