Но горький опыт говорил, что всё это ложь. Что всё вновь спланировано до мелочей. Чтобы пробраться в моё сердце. Чтобы поселиться там, а потом ударить побольнее.

Тогда, пять лет назад, я слишком быстро простила Царицына. Не смогла держать на него обиду. Увидела его внизу во дворе и поплыла. Слишком сильно любила его. Слишком сильно боялась потерять. Слишком сильно хотела быть с ним. Просто рядом. Чтобы знать о нём всё.

Поднялась из-за стола и подошла к окну. Из моей комнаты тоже видно площадку. За эти годы она изменилась, больше той лавочки не осталось. Новые качели, урны для мусора, аккуратные скамейки.

А что было бы, если бы я не простила Царицына тогда? Что если бы Мишка уже тогда настояла на том, чтобы меня перевели в другую школу? Тогда бы моё сердце не было разбито три года назад? Тогда бы всё было совершенно иначе?

Пять лет назад

Утром встала за час до будильника. Долго выбирала одежду в школу, заплетала колоски и щипала щёки, чтобы придать им румянца. Каждую минуту бросала взгляд на экран телефона, ожидая и надеясь увидеть сообщение от Царицына.

На лицо против воли наползала улыбка. С кухни доносились тихие голоса Мишки и Тоши. Вышла к ним, тут же получив поцелуй от Михайлины в щёку. Нежный, ласковый, полный любви. Девушка всегда целовала меня в шрам, чем вгоняла меня в краску. Заставляла испытывать смятение и недоумение. Я не понимала, как ей не омерзительно целовать меня.

Весь завтрак не могла оторвать взгляд от экрана телефона, проверяя связь. Невпопад кивала на каждый вопрос Тоши, рассеянно улыбалась Мишке.

Едва пришло уведомление, я тут же вскочила из-за стола. Когда одевалась, Михайлина вышла в коридор с контейнером с едой. Поставила на комод и внимательным мудрым взглядом впилась в моё лицо.

— К нему так спешишь? — спросила шёпотом, воровато оглядываясь на кухонную дверь.

— Мишка… — прикусила губу и шаркнула ногой.

— Он вчера приходил. Вот, — она достала из кармана своей куртки шоколадку, — я вчера забыла отдать. Всё смазалось.

— Спасибо.

— Зайчик мой, посмотри на меня, — ласково сказала девушка. — Я люблю тебя. И хочу, чтобы ты была осторожна.

— Я буду. Обещаю.

Поцеловала Мишку в щёку, схватила контейнер с запеканкой, выскочила в подъезд и выбежала во двор. Даниил сидел на лавочке и крутил телефон в руках, сосредоточено глядя в землю. Едва я распахнула подъездную дверь, Царицын тут же поднялся и спрятал телефон в карман куртки. Шагнул ко мне и замер. Виновато отвёл взгляд. Потоптался на месте, после чего решительно выпалил:

— Настя! Я не виноват! — Перевёл на меня взгляд самых красивых карих глаз во всём мире. — Я не знал о том, что все будут в зале. Клянусь тебе, Настя! — его щёки раскраснелись, глаза лихорадочно блестели. — Я бы никогда не поступил с тобой так. Клянусь тебе!

— Откуда тогда они знали об этом? — я стала рассматривать носки своих сапожек. — Почему они ждали?

— Я не знаю, Настя! Клянусь тебе. Не знаю, — Даниил подошёл ко мне и положил руки на плечи. Сжал. И присел немного, чтобы смотреть мне в лицо. — Меня задержала историчка. Я прибежал сразу, как освободился. Я никому не говорил, что собираюсь в актовый зал. Клянусь. Веришь мне? Настя? Веришь?

Руки на плечах сжимались всё сильнее. А я не спешила поднимать взгляд. Только ногой шаркнула и, разлепив губы, тихо спросила:

— Тогда почему ты меня не защитил? Если я тебе нравлюсь.

— Я пытался, — выкрикнул с досадой. — Пытался!

— А я этого не заметила, — с вызовом ответила я, вскинув подбородок. — Может, ты просто струсил? — подняла глаза на его лицо.

Скрестилась с ним взглядом. В глубине карих глаз увидела негодование и злость. Крылья носа Даниила дрогнули, выдавая ярость. Но сказал он совершенно другое: