— Я буду всё, — усмехнулась. — Я голодная.

Паша расплылся в улыбке, и я заметила, как изменился его взгляд. Заблестел. По ходу сдаст меня с потрохами матери. Я уверена! Брат остановился в дверях, опёрся ладонями и не сразу, но повернулся. Паша свёл брови и тихо пробормотал:

— Ты ведь знаешь, что я всегда буду любить тебя, Мар?

— Знаю, — кивнула.

— Отлично! — расплылся в улыбке брат. — А теперь поднимай задницу с постели и марш умываться. Я пока чаю сделаю.

Завтракали мы под бурное обсуждение моего вечера. Я рассказала в подробностях, как мы с Тохой ходили на поле, как умудрилась вляпаться физиономией в паутину, как видела сверчков и даже как мы просто сидели в траве в полной тишине и слушали стрёкот «летающих фонариков».

Паша с ужасом наблюдал, как умяла гору блинов с малиновым вареньем. Слушал внимательно, даже улыбался, когда рассказывала о моменте обмана Тохи с пауком. И даже как мы с визгом убежали, когда жуткое членистоногое существо спустилось к нам.

Ближе к восьми вечера он заметил, как я налила чаю в термос, взяла пару пирожков, блины, банку кукурузы, бутылку воды и плед.

— Ты в поход идёшь на ночь глядя? — я аж подпрыгнула от неожиданности.

— А ты разве не должен быть у Риты?! — выпалила, приложив ладонь к груди.

Рита — это одна из наших соседок. Она приехала на лето к бабушке, они общаются, гуляют и что там ещё делают в его возрасте в деревне?

— Должен. Решил кофту взять, а тут оказывает на нашу кухню произошло нападение енотки-воришки, — усмехнулся брат, а следом кивнул на мой рюкзак, который я обняла.

— Я… Мы… Блин, — вздохнула.

— Опять с Тохой? — в ответ лишь гукнула. Не знала, придёт ли он. — Телефон на связи.

— На связи.

— Без глупостей, Мара.

— Без глупостей, — кивнула я уверенно.

Брат скрылся на втором этаже, когда я практически бегом вылетела из дома. Конспиратор из меня плохой. До леса дошла, точнее добежала, быстро. Хижину обнаружила уже во мраке. За исключением того, что в постройке темно-то и не было. Когда я ступила на причал, он громко скрипнул. Мне на секунду подумалось, что сейчас доска лопнет, и я свалюсь в воду.

Но меня привлекла фигура, которая вышла из старой хижины с маленьким тусклым фонарём в руках, который походил на старый уличный.

— Ты пришла, Мара, — расплылся в улыбке Тоха.

— Я хотела сказать то же самое, — смутилась до жжения на затылке.

— Можно я обниму тебя?

Я настигла его так быстро, что чуть не снесла с ног. Тоха резко выдохнул и стиснул до моего кряхтения.

— Как ты себя сегодня чувствуешь? — от шёпота на ухо не смогла сдержать улыбки.

Паша задавал сегодня те же вопросы. Но в случае с Тохой всё как-то по-другому.

— Хорошо, Тош. А ты?

— Уже лучше. Определённо.

Тоха покачал меня и, обняв одной рукой за плечи, повёл в хижину. Заметила, что он подготовился. Два тусклых фонаря освещали старую постройку, добавляя ей лёгкой мрачности.

— Хреновины на батарейках. Пришлось скататься днём в магазин, чтобы не сидеть в темноте. Телефон может сесть, а эта приблуда, надеюсь, прослужит хотя бы несколько часов.

Тоха усадил меня на кресло-качалку и уселся напротив в такое же.

— Ты голодный? — с улыбкой спросила, потому что заметила, как он постукивал пальцами по облезлому подколотнику. Неужели волновался?

— Ты притащила провизию? — почесал затылок Тоха. — А я вот не додумался.

— Ты ведь не знал, приду я или нет.

— А ты? Ты взяла еду, чтобы меня ждать? — от его вопроса смутилась, уши загорелись, а на лицо словно кипятка налили.

— А что, если да? — вцепилась крепко в свой рюкзак.

— Это взаимно, Мара, — подпёр рукой подбородок парень и с довольным оскалом смотрел на меня. — Я плед взял и подушки.