Бабку Гриша любил, до сих пор не мог примириться с ее уходом. Пожила она вдоволь, а в восемьдесят шесть поскользнулась на свежем ледочке. Тащила полное ведро от колодца в горку, равновесие не удержала и хлопнулась раскрытым от удивления ртом о край луженого ведра. Так и нашли ее соседи с ведром в зубах. Вставная челюсть чудом удержалась на деснах, а баба Глаша умерла, нахлебавшись чистой колодезной водой. Всю жизнь она хвалилась, что только в их колодце бьют заговоренные от всех болезней ключи. Крепкая была, сил хватило Гришку вырастить, когда сын с невесткой погибли в автокатастрофе.

Гриша сидел за маленьким круглым столиком, выставленным на тротуар рядом с кафе и пил воду маленькими глотками. На этикетке бутылки контуром были обозначены горы. Гриша верил в целительные силы альпийской воды. Еще он верил в справедливость и неизбежность наказания за грехи. Грехов числилось за ним немало, поэтому Гриша регулярно посещал церковь, отмаливал. Даже здесь, в Каннах, он отыскал уютную православную церквушку с пронзительно синими куполами и, чуть смущаясь, отвалил щедрое пожертвование за пару свечек. Помыкался в незнакомом пространстве, но, так и не определившись, сунул свечи в карман пальто и выскочил на воздух. Неотвратимое событие грело кровь и томило предчувствиями неизбежного раскаяния. Ожидание щекотало под языком и наполняло воздух сладостью. Как всегда в голове складывались строчки, готовые вот-вот превратиться в историю.

Началось все с армии. Он числился лучшим стрелком, а сослуживец Коля, который и подтянуться как следует не мог, расцвечивал свободное время пересказом прочитанных книжек. С тех пор Гриша начал сочинять сам. Книга жила в его голове, мысленно он дописывал некоторые главы, добавлял новых героев. Авантюрно-приключенческий роман уже тянул на трилогию, фантазия подбрасывала все новые детали и повороты. Иногда Гриша чувствовал, что страшно устал и готов бросить это бесполезное занятие, но персонажи не отпускали, требовали продолжения.

Эмоции и мысли не отражались на лице молодого человека. Бесстрастный взгляд уперся в двигающуюся прямо на него фигуру в модном пиджаке.

– Александр, – представился неожиданный гость и сел за столик. Гриша молча уставился ему в переносицу. Потом взглянул прямо в глаза. Он часто использовал этот прием, отлично знал, как воздействует на собеседников этот взгляд: заставляет обливаться горячим потом, вынуждает съежиться, и вызывает немедленное желание убежать.

– Александр Макуни, – все так же спокойно продолжил тот, ничуть не смутившись, и широко улыбнулся.

– Бесполезно, – раздраженно процедил Гриша, – Я знаю все, что вы мне предложите.

– Сомневаюсь, молодой человек. Кстати, я навел справки: вы действительно отменный стрелок, заказчики вас ценят, существует даже очередь на ваши услуги. Отчасти я польщен.

– Плохо, что вы так много знаете. Плохо для вас.

– Отчего же, пожалуй, это отлично не только для меня, но и вам будет гораздо интереснее. Я не заставлю вас скучать. Мое предложение – уникальный шанс разом избавиться от накопившихся смертных грехов, и впредь не отягощать свою карму или во что вы там верите.

Гриша хмыкнул, но промолчал. Собеседник поднял вверх указательный палец и проследил, заметил ли официант его призыв. Неприятно было слышать уверенный тон от убегающего зайца, тем более, никуда он не бежал, грелся рядом на солнышке и растирал тонкие, выцветшие пальцы, пытаясь вернуть в них жизнь. Как охотник, Гриша чувствовал промашку, только никак не мог понять, где и как он промахнулся. Мимо небольшая лохматая собачка тянула на поводке мадам в шикарной серой шляпе. Основательный макияж, алые губы, широкий жемчужный браслет на высохшей руке и непременные каблуки свидетельствовали о незаурядной борьбе со старостью, столь свойственной богатым француженкам после семидесяти. Собачка бесцеремонно присела прямо напротив столика, мадам отвела глаза, восторженно вглядываясь в морской горизонт, даже заломила руку на шляпку и кокетливо отставила одну ногу. Но собачонка передумала, резко дернула поводок. Хозяйка потеряла равновесие, чуть не завалилась. Гриша вскочил и успел подхватить кокетку, отпихнув взвизгнувшую собачонку. Мадам сначала растерянно улыбнулась, потом нахмурилась, пробормотала благодарность и гордо удалилась, немного раздраженно подергивая поводок.