Ник не переставал удивляться тому, как открыто Мелинда об этом говорила. Она ведь не могла не знать, что Трибунал наказывает за простейшие полуночные чары. А перед ней, ни много ни мало, сидел инспектор Департамента. Или деньги и статус семьи и в ней порождали ощущение безнаказанности?

– Разумеется, я предложила Кейт отыскать в мире теней ее отца. Вот только у нас долго ничего не получалось.

Ник кивнул.

– Узы крови помогали вам дотянуться до бабушки. С другим человеком, с чужими узами, так уже не получалось.

В глазах Мелинды промелькнуло удивление.

– Вы знаете о полуночной магии?

– Нередко сталкиваюсь с ней во время расследований, – уклончиво сказал Ник.

Разумеется, он не собирался рассказывать ей, как часто присутствовал при ритуалах Морриган.

Мелинда с явным подозрением сощурилась, но ничего не сказала. Потянулась за водой, но поставила наполненный стакан, не сделав и глотка. И только потом продолжила.

– В общем, в какой-то момент я сдалась. Подумала, что ничего не выйдет, ведь Кейт, в отличие от меня, не обладала склонностью к полуночной магии. Все, что у нее было – жгучий интерес, желание заглянуть за Вуаль. Но это же Кейт. Она никогда не опускает руки. Она перерыла кучу информации от цеури, прочитала несколько книг, которые я купила. Для Кейт – чтобы она смогла связаться с отцом, по которому безумно скучала. И для себя – чтобы найти способ чаще видеть бабушку, лучше слышать ее голос, дольше разговаривать с ней… И весь следующий день не чувствовать себя так, словно меня перемалывало в огромной мясорубке. Книги по магии – единственный подарок от меня, который Кейт приняла за всю нашу дружбу. Только потому, что это было нужно нам обеим.

На губах Мелинды застыла печальная улыбка. Она чуть тряхнула головой, усилием воли возвращая себя в настоящее.

– Ей удалось найти ритуал, который связал наши души. Что-то наподобие фальшивых кровных уз. Мы еще смеялись, что теперь стали сестричками…

Мелинда порывисто подалась вперед и впилась в стакан обеими руками. И снова ее зубы на мгновение клацнули о стекло. Ник терпеливо ждал. Осматривал картины на стенах, не желая еще больше нервировать ее прямым, выжидающим взглядом. Абстрактные картины – яркая, геометрическая мазня. Он никогда не понимал такое «искусство». Клио посмеивалась над ним и называла… нет, не невеждой. Романтиком.

Зря он, конечно, как-то признался ей, что ему нравится романтизм – картины наподобие «Души розы» или «Странника над морем тумана».

– Я смогла открыть для Кейт мир теней. Смогла даже найти ее отца… Вернее, его отголосок, образ.

– Тень.

Тенями, и давшими название потустороннему, пропитанному полуночной магией миру, становились души, которые слишком долго пробыли по ту сторону Вуали. И вместе с воспоминаниями об оставленной жизни почти – или полностью – потеряли самих себя.

– Да. Создать с ним устойчивую связь не удалось, но Кейт была рада хотя бы услышать его голос. Она расплакалась и сказала, что отпускает его. Сказала, чтобы он уходил – в свою следующую и несомненно прекрасную жизнь.

Ник знал то, о чем Мелинда, судя по горечи в ее голосе, догадывалась – никакой другой жизни у отца Кейт уже не будет. Раз Дану, богиня-мать, не забрала его сразу после смерти в свои чертоги, то уже не заберет. Мир теней – все, что ему осталось.

– Мелинда, мне важно понять, как отношения между Эрин и Кейт пришли к столь плачевному финалу. Расскажите, что произошло между ними.

Она медленно кивнула.

– Конечно, Эрин не простила мне дружбу с Кейт. Она и ее свита какое-то время проходу нам не давали. Особенно, конечно, Кейт. Потом в какой-то момент Эрин… нет, не смирилась – просто переключилась на другие дела. И до начала нового учебного года мы с ней – что Кейт, что я – толком не пересекались. А потом… Потом все изменилось.