Софья Петровна Осинина

Девушке хотя и нравился князь Бельский, она ещё не была готова к помолвке, а тем более к замужеству. Её душа, словно птица рвалась из суетного, как ей казалось Петербурга, в уютное «провинциальное гнёздышко». Большинство дворянской молодёжи тяготело к столичной атмосфере, нежели уездной. Балы, маскарады, концерты в здании Дворянского собрания, танцевальные вечера в каком-нибудь знатном доме; театры, дома мод, салоны, обустроенные на европейский манер… Все эти прелести светской жизни манили молодых людей, обязывая соответствовать «комильфо»: говорить по-французски, танцевать, правильно дефилировать, кланяться, стоять, сидеть; уметь вести разговоры о театре и музыке; знать модных поэтов и при случае – продекламировать пару сочинений. Столичные приятели казались юной графине излишне жеманными, с показной томностью и куртуазностью. Она чувствовала себя более естественно и легко в обществе деревенских подруг – розовощёких, с добродушной улыбкой и приветливым взглядом. Немало детей крестьян Осининых постигли грамоту благодаря Софье. После занятий с гувернёрами-учителями девочка спешила к своим «воспитанникам» делиться сокровищами знаний. К инициативе дочери Пётр Михайлович отнёсся с большим уважением – ещё отец графа распорядился обучать особо смышлёных чад своих крепостных. Так один из флигелей превратился в импровизированную школу.

Шли годы. Шустрая, любознательная девочка превратилась в красивую всесторонне образованную девушку…

Зловещее состояние в этот раз настигло Софью на конной прогулке. Прошептав в отчаянии «помогите», девушка сползла к ногам лошади и потеряла сознание. Спокойный покладистый Орлик встал как вкопанный. Тихонечко похрапывая, он принялся перебирать своими бархатными губами волосы любимой хозяйки… Громкое щебетание птиц и чьё-то прикосновение к щеке вернули несчастную в чувства. Приоткрыв глаза, Софья увидела незнакомого паренька. Тот так низко склонился над ней, что девушка могла ощутить его дыхание с ароматом дикой мяты. Первое мгновение она с удивлением вглядывалась в незнакомца: смуглое лицо, окаймлённое каштановыми прядями; брови – два вороновых крыла вразлёт; едва заметная полоска тёмных усиков над верхней губой; родинка цвета спелой черёмухи на левой щеке и глаза, будто изумрудные заводи… Софье вдруг почудился мелодичный голос: «Туман над водой, туман над водой, туман над водой расстилается. Друг мой суженый, друг мой суженый тайною тропой пробирается». Эту гадальную напевку она не раз слышала на праздниках Купалы. С деревенскими подружками они плели венки «на счастье – на судьбу» и пускали их на воду; взявшись за руки, водили хороводы под обрядовые купальские песни.

Сознание Софьи снова медленно поплыло. Сквозь вязкий туман в голове прорезался спокойный приятный голос:

– Держи мою руку и ничего не страшись.

Девушка очнулась в своей постели далеко за полдень. Из-за слабости и головокружения ей не удалось сразу подняться. Повернув голову, она наткнулась на взгляд матери. Анастасия Фёдоровна провела у изголовья дочери два часа кряду. Графиня выглядела крайне взволнованной, её лицо искажала мучительная тревога. Чуть поодаль переминался с ноги на ногу Илья Ильич Лукин – друг семьи и лекарь по совместительству. Илья Ильич закончил фельдшерскую школу и успел послужить в армии. Получив тяжёлое ранение на Крымской войне, он подался в родные земли. Скромное поместье Лукиных располагалось в семи верстах и граф посылал за лекарем всякий раз, когда кому-нибудь из домочадцев не здоровилось. Илья Ильич за свои полвека многое повидал, поэтому ко всем бедам и неприятностям относился с философским спокойствием.