Как и положено девушкам, Кэрол опаздывала.

На балконы с белыми тычинками перил то и дело выбирались любопытные соседи. Мужской пол, как правило, разглядывал «Роллс-ройс», являющийся диковинкой для здешних мест. Дамы же акцентировали свое внимание на моей персоне. Единственное, что объединяло и тех, и других, – это недоумение, кто же из жильцов дома выйдет ко мне навстречу. Ждать им оставалось чуть больше десяти минут.

Наконец, дверь распахнулась и выпорхнула Кэрол.

Зрители на балконах оживились. Вероятно, их ожидания были оправданы в полной мере.

Я увидел ее – и в груди взметнулись брызги восторга! На девушке был костюм цвета первой весенней листвы, узкая прямая юбка чуть ниже середины бедра, приталенный короткий жакет подчеркивал тонкий стан и высокую грудь. Рукав три четверти делал ее длинные руки еще изящней, желтая майка с глубоким декольте, приоткрывающая округлую грудь, перекликалась с желтыми классическими туфлями на высоком каблуке. В одной руке она держала уже хорошо знакомый мне кейс. Волосы были небрежно собраны в прическу, кокетливо обрамленную выпущенными прядями. Минимум украшений: в каждом ухе по маленькому бриллианту и тонкая золотая цепочка с подвеской в виде логотипа «Шанель», инкрустированная кристаллами «Swarovsky», на шее.

«Такую девушку, как Кэрол, украшать – только портить», – восхищенно подумал я.

– Кэрол, ни в коем случае не отходите от меня далеко в оранжерее, иначе я рискую потерять вас среди цветов, – произнес я, целуя ее руку.

– Добрый день, мистер Харт! В очередной раз убеждаюсь, что вы мастер тонких комплиментов, – игриво сверкнув глазами, лучезарно улыбнулась девушка. – Должна заметить, что и вы сегодня отличаетесь изысканностью!

Переполняемый гордостью, я открыл для нее дверцу машины.

Кэрол позвонила оператору, заверив, что мы будем на месте через двадцать минут.

– Расскажите немного о себе. Новак – это же польская фамилия? – поинтересовался я скорее для поддержания беседы, и так зная ответ на этот вопрос.

– Да, я родилась в Польше, в маленьком городке Влощова, и жила там до двенадцати лет.

– У вас совсем нет акцента, присущего иностранцам.

– Акцент был, да еще какой! В университете пришлось много работать над артикуляцией и дополнительно заниматься с преподавателем по чистоте произношения.

– Почему же вы переехали в Америку?

– Мой папа – физик, доктор наук. Его пригласили в Бостон преподавать. К тому же я занималась гимнастикой, показывала хорошие результаты и нуждалась в более квалифицированном тренере. Большой город обещал новые возможности в развитии моих данных. Но в четырнадцать лет я получила травму спины, пришлось уйти из спорта.

– Вот откуда у вас осанка, словно у прима-балерины. И как вас приняла Америка?

– Первый год в Бостоне стал для меня сущим адом! Я плакала каждый вечер. Обливалась слезами от бессилия и одиночества. Дети бывают очень жестоки, особенно в подростковом возрасте. Английский давался с трудом, я стала хуже учиться, замкнулась в себе. В классе была одиночкой, не допущенной в стаю. Писала слезные письма подругам в Польшу и вынашивала план побега обратно во Влощову. И если бы не первая любовь, неизвестно, чем бы все закончилось. Его звали Алекс. Ему тогда было двадцать два, а мне шестнадцать, – лицо девушки озарилось нежным свечением. – По четвергам его музыкальная группа выступала в местном ночном клубе. Он играл на гитаре и солировал. Я увидела его и пропала! Голубые глаза, пепельно-русые волосы и просто невероятной красоты ямочки на щеках. Он был известен тем, что легко ввязывался в драки без причины, отличался резкостью и вспыльчивостью. Но все его минусы сквозь призму влюбленности казались плюсами. Я грезила им, придумывала всевозможные варианты нашего знакомства, что спросит он и что на это отвечу ему я. Обязательно хотелось поразить его своим остроумием. И тогда в моей влюбленной голове созрел план. Со страстью неофита я принялась учиться игре на гитаре. Сейчас этот порыв кажется странным, но тогда меня мучила неуверенность в собственной привлекательности. Длинная, нескладная, рефлексирующая девица пубертатного возраста. Да вокруг него крутились сотни таких же как я! Умение хорошо играть на гитаре, по моим расчетам, должно было выгодно выделять меня на фоне его фанаток.