Идея была настолько дурацкой, что я даже с ответом не нашлась.

Гоблин, почуяв слабину, принялся давить:

– Так, говорите, внушению не поддались? Откуда у вас, гражданочка, такая, хе-хе, моральная устойчивость? Алхимией балуетесь или запрещенные препараты принимаете?

За "моральную устойчивость" мне следовало благодарить удачное происхождение: драконы внушению неподвластны. А у меня, как ни крути, драконьей крови половина, пусть и дефектная. Кстати, бабулю особенно бесило, что мама связалась с отцом Розочки по доброй воле, даже на магию не свалишь.

– Послушайте, – сказала я спокойно. – Я-то скоро уеду, а вам потом разбираться с распоясавшимся инкубом.

– Не волнуйтесь, – ощерился он. – Без сопливых разберемся!

– Слушайте, ну чеговы на меня взъелись? – спросила я устало. – Я ничего не нарушаю, в ваши дела не лезу. Всего лишь решила помочь коллегам.

Гоблин отшвырнул ручку и подался вперед.

– А потому что ты своих сдала! Кусок славы урвала, да? Довольна?

Я прямо встретила его взгляд.

– Они мне не свои. Они преступники.

– Чистенькая, значит? – скривился он. – Ну-ну. Мы тут таких не любим.

– Я заметила. Так что, дадите направление на экспертизу? Или мне к вашему начальству идти?

Надеюсь, не все тут такие. В крайнем случае, прокуратура есть…

Будь я и впрямь рядовой гражданкой, ей-ей, плюнула бы и забрала заявление. Мне-то повезло, обошлось без потерь и даже особых моральных терзаний. А другие жертвы?

С минуту гоблин буравил меня ненавидящим взглядом, потом цапнул ручку и зло, местами прорывая бумагу, что-то накарябал.

– На!

"Подавись".

***

На крыльцо РОВД я выползла часа три спустя, голодная и злая, как упырь после зимней спячки. Жалела ли я, что заупрямилась и настояла? Да ничуть! Если я о чем и жалела, то, во-первых, что бросила-таки курить, а во-вторых, что не прихватила в отпуск табельное. Хотя последнее, пожалуй, к лучшему. Иначе точно бы не удержалась.

Я посмотрела на свои мелко дрожащие пальцы и стиснула кулаки. Тьфу. Можно подумать, первый козел в моей жизни.

Нервы следовало поберечь. А что лучше всего успокаивает? Правильно, сало! Да с чесночком, да с перчиком, да с мясной прорезью… Килограмм на нос – и нервы, как канаты.

Увы, в кафе и магазинах такого не продают, придется идти на рынок. Заодно и кукурузы куплю, сварю и наемся от пуза. Пока загляну в чебуречную на углу, заморю червячка…

Чебуреки оказались выше всяких похвал. Правда, я чуть не облилась горячим мясным соком, но это уже издержки. Зато в желудке стало тепло и приятно, а мысли прояснились. Чего я завелась, спрашивается? Давно по инстанциям не ходила? Так в любой поликлинике или библиотеке еще похуже будет. Будем считать тренировкой, как стрельбы в тире.

Рынок особо искать не пришлось. Это вам не райотдел, дорогу до базара любая собака подскажет.

Давно перевалило за полдень, так что торговля шла на убыль. Самые бойкие торговцы уже распродали свой товар, зато остальные зазывали припозднившихся покупателей и с готовностью снижали цены.

Я обошла почти все ряды, пока наконец увидела Его – сало своей мечты.

– Сколько? – делано равнодушно поинтересовалась я у торговки, лениво обмахивающей товар лавровым веником. Мухи недовольно жужжали, но возвращались, норовя вновь приникнуть к посыпанному крупной солью боку. Как я их понимала! Меня от такой прелести тоже на аркане не оттащишь.

Торговка приободрилась – и цену заломила от души.

– Сколько-сколько? – ужаснулась я, картинно хватаясь за сердце. – Да это что, любимая свинка императора?

Может, в другой раз я бы и заплатила, не торгуясь. Но доступ к семейным капиталам стараниями бабули для меня теперь закрыт, а зарплаты в полиции не сказать, чтоб велики.