Недопитой оставлю чашку чаю
И незаписанным какой-то бред.
Но так ли это важно? Разве след,
Что у меня в душе оставят эти
Прикосновенья, может быть заметен?
Царапиной на камне будет он!
Уже я этой жизнью завершен:
Я слеплен, я отточен, я досказан,
Я всеми наслажденьями наказан
И всеми оскорбленьями омыт.
Печать моей земли на мне лежит
Неизгладимо, четко, неизменно,
И нету радости во всей вселенной
И даже огорчений, что могли б
Ее застывший изменить изгиб.
О чем мечтать, чего еще бояться?
Одно осталось мне: таким остаться.
1960
245
Перерастем ли мы когда-нибудь
Свои тела? Сумеем ли без тела
Поцеловать, заплакать, протянуть
Друг другу руки, шаг навстречу сделать?
Конечно, это все придти должно,
Но сколько ждать? Но сколько возвращаться
На землю, чтоб узнать всегда одно:
Что и на этот раз с ней не расстаться.
О, долгое цветенье бытия,
Его ненаступающая осень!
Тысячелетья мне нужны, чтоб я
Свой лишний лист и опознал и сбросил.
И миллионы лет, чтоб отмерла
Моих ветвей – моих касаний – жесткость
И чтобы плоти – моего ствола —
Истлела неуклюжая громоздкость.
Скорей бы от меня остался мне
Лишь смутный абрис, контур, что бледнеет…
Взгляни на тень платана на стене!
В ней все легко! Как хорошо быть ею!
1960
246
Простых путей не знаю я
К неутомительному раю.
На перекрестках бытия
Я сторонюсь и озираюсь.
Зовут широкие пути.
Но в сердце смутное решенье.
Что если и смогу дойти
То лишь тропинкою сомненья.
Она теряется в песках.
Но и высоты не одолеет.
И я бы их не отыскал.
Конец ознакомительного фрагмента.
Купите полную версию книги и продолжайте чтение
Купить полную книгу