А вот как оправдывалась в газете компания «Маркэйр»: «Туристам мы сделали скидку и в интересах Барроу. Туристы приносят поселку миллион долларов в год. Кроме того, с детей поселка берем половину стоимости билета, студентам билет бесплатный, людям старше шестидесяти пяти – тоже бесплатный…» Барровчане, однако, не успокоились: «Требуем конкурента!» Они уверены: это лучший способ защитить свои интересы. Как тут было не вспомнить о нашем Аэрофлоте, об одной партии, об одном юмористическом журнале, об одной столовой на какой-нибудь Боровск или Касимов. Эскимосы в Барроу поняли роль конкуренции. Мы это тоже должны понять. Без конкуренции все становится самоуверенным и наглым, все вырождается, увядает.

Через час улетаем…

Так я думал, наблюдая эскимосов в Барроу. И простят мне читатели отвлечение от темы – вдали от дома неизбежно примеряешь свое и чужое, ставишь плюсы и минусы. Не все тут, как принято сейчас думать, сплошные плюсы. Однако многое стоит внимания. Сочувствуя барровчанам, я все же должен сказать: компания «Маркэйр» – не волк с клыками. Мне, иностранцу – «Добро пожаловать на Аляску!» – была сделана на билеты очень большая скидка. За 500 долларов друзья, растолковав компании, что к чему, купили мне что-то вроде «сезонки» – единый билет на все направления с ярлыками: Фэрбанкс, Барроу, Джуно, Ситка, Кадьяк… – всего полтора десятка названий. В аэропорту у меня отклеивали один ярлычок и тут же давали посадочный лист с указанием места. Все ярлычки с билета я «не слизал». За семь недель путешествия это нельзя было сделать. Таким образом, союз с «оптовым покупателем» для компании не накладен. Мне же покупка отдельных билетов обошлась бы примерно вдвое дороже.

Еще о билетах. Оформляя «сезонку» в офисе «Маркэйр», я узнал: стоимость билета зависит от времени его покупки. За месяц до вылета это может составлять половину цены, которую ты уплатишь, если будешь молить о билете перед самым отлетом. Для экстренных случаев билеты берегут до последнего часа. Но за эту «броню» приходится переплачивать.

Обслуживание… Тут всегда чувствуешь, что тебе рады. При оформлении багажа никакой толчеи. Все чинно стоят у загородки-шнурочка и к стойке подходят по одному. Оформление идет дотошно, неторопливо, с помещением данных о персоне твоей в компьютер. Багаж взвешивается, но только чтобы знать весовую загрузку аэроплана. Мой экспедиционный груз почти всегда был велик, однако ни разу меня не послали доплачивать «за перевес».

Дотошно и неформально демонстрируется ручная кладь. Фотосумку, боясь за пленку, я просил не просвечивать. Досматривали «вручную». Спокойно, вежливо вертели в руках каждую вещь – отвинчивали объективы у фотокамер, разворачивали – «а что это у вас?» – бумажки с катушками пленки…

Полет в любую крайнюю точку Аляски не превышает полутора-двух часов. Вполне довольно было бы прохладительного питья. Нет, кроме напитков – с десяток разных на выбор, от молока до томатного сока, – и компактный обед. Если была промежуточная посадка – опять угощение: питье, орешки, мороженое… И что еще любопытно, командир самолета время от времени подает голос: «Сидящим по правому борту: сейчас будут глетчеры, мы специально чуть подвернем, полюбуйтесь…» А на севере, помню, садились в тумане. С первого раза не вышло. Мысленно мы уже приготовились к возвращению. Но голос, уверенный и спокойный, сказал: «Не огорчайтесь, не вышло с запада, попробуем с востока…» Сели. И так захотелось увидеть лицо пилота!..

Обо всем, что связано с заботой о пассажирах, рассказать невозможно. Но вот особо выразительный случай. Спешим на такси к самолету, летящему на Кадьяк. И вдруг шофер тормозит.